Ноябрьский триллер - страница 8

— Разумные слова разумной женщины. Ну, отдыхай, дорогая. Не буду тебе мешать. К тому же мне тоже следует заняться своим гардеробом. До пятницы всего ничего, — резюмировала подруга и отключилась.

Положив трубку, Милена Валито отправилась разыскивать мужа. Он оказался в гостиной, где вместе с сыном увлеченно смотрел спортивный канал. Неизлечимый болельщик, Константин Валито предпочитал созерцание футбольного матча любому другому виду отдыха.

— Боже мой, Костя, ты не представляешь, до чего мне не хочется на этот банкет! Заученные улыбки, затасканные комплименты и фальшивое радушие людей, которые, дай им волю, охотно тебя задушат!

— Мила, ты все преувеличиваешь. Смотри, смотри, сейчас он забьет… А-ах ты, черт! Промазал. Так что ты говорила? — наконец повернулся он к жене.

— Я говорила, что терпеть не могу твоего надутого патрона и бестолковую рептилию — его жену. Боже мой, если бы ты мог сменить место работы! — Милена Валито порывисто прижала изящные руки к груди.

— Я тебя не понимаю, — раздраженно отреагировал Константин, и его маленькие глазки беспокойно забегали. — Тебе что, надоела обеспеченная жизнь? Здесь у меня баснословное жалованье плюс приличный процент от акций, солидные перспективы. Заелась ты, душа моя. Просто заелась.

— Перспективы… — презрительно фыркнула Милена, с размаху бухнувшись в кресло напротив. — Об этих самых перспективах я слышу уже лет десять, а воз и ныне там.

— Скоро только кошки родятся.

— Вот-вот, и это я слышу с незапамятных времен. А между тем дела «Космиты» идут отвратительно, об этом уже весь город знает. Один ты на что-то надеешься, лопух.

— Успокойся, слышишь! Хоть бы ребенка постеснялась. — Константин взглянул на Милену умоляющими глазами.

— Он уже далеко не ребенок. И прекрасно знает, что ты везешь на себе львиную долю работы в треклятой «Космите», а этот наглый итальяшка бессовестно пользуется твоей светлой головой и порядочностью. Самое обидное, что и мне тоже приходится пресмыкаться перед этим итальянским индюком и его плебейкой. Дмитрий, — обратилась она к притихшему мальчику, — выйди из комнаты, мне нужно поговорить с отцом.

— Дима, ради всего святого, не уходи! Не оставляй меня на растерзание матери, — притворно ломая руки, взмолился Константин. — В ней опять заговорила дворянская кровь.

Дима растерянно застыл на пороге. Мать жестом приказала ему выйти. Когда за мальчиком закрылась дверь, Милена холодно взглянула на мужа и продолжила:

— Можешь подтрунивать надо мной сколько угодно, но интуиция мне подсказывает, что тебе нужно уходить. Иначе это плохо кончится.

— Прием запугивания, основанный на даре предвидения, — это, кажется, из арсенала моей возлюбленной тещи или бабки? Подзабыл… Дорогая, что плохого может случиться? А в совет директоров я войду в ближайшем будущем. Массимо мне обещал, — и Константин молитвенно сложил руки перед собой. — Пощади! У меня на работе проблем хватает.

— Вот-вот, пощади. А то, что у меня сердце не на месте вот уже два года, — это тебя не трогает. Какие же вы мужчины непроходимые эгоисты!

— Непролазные. — Константин подошел к жене и приобнял ее за плечи. — Крепись. На юбилей идти необходимо. Если хочешь, то придумаем благовидный предлог, уйдем оттуда раньше всех, закатимся в уютненький ресторанчик и кутнем, как в старину. Мы ведь давно не шалили, идет?

Дернув плечом, Милена повернулась к мужу, заглянула в глаза и, прижавшись гладкой щекой к его подбородку, тихо сказала:

— Неуютно мне, Костя. Боюсь чего-то. Мысли дурацкие, предчувствия…

— Это от безделья. Займись чем-нибудь полезным. Рисовать начни, что ли. А ведь это идея! Начни брать уроки рисования, тебе же всегда нравилось рисовать. С твоим художественным чутьем, врожденным вкусом… Ну, ты же у меня умница, — и он ласково погладил ее по каштановым волосам.

— Опять ты со мной, будто с недоумком! Ну почему, почему ты не воспринимаешь меня всерьез?! — вспылила Милена. Резко отбросив руку мужа, она всхлипнула. — Я смешная, я знаю. И все мои родственники тебе смешны.

— Они не смешны. Они просто из другой жизни. Ваше фамильное словоблудие, замешанное на устаревших понятиях о чести и мистицизме, мне непонятно. Как классики говорили, Антон Павлович, к примеру: «Дело надо делать. Дело». Поняла? Я — практик, а сферу предсказаний я оставляю тебе. Но прошу не очень увлекаться: тяга к потустороннему чревата, и в первую очередь для того, кого тянет. Дай поцелую. А теперь пошли спать.