Виссарион Арсеньевич был польщён: слава о его галерее распространилась и по провинции.
– Проси.
Василий Иванович Петров в корректной сюртучной паре, вошёл и поклонился:
– Не узнаёте, Виссарион Арсеньевич?..
– Знакомое лицо… Но извините, – не припомню…
– Художник Петров… Я когда-то портрет вашей дочери…
– Да-да-да!.. Помню!.. Так что же вам угодно?.. Мне доложили, что какой-то учитель из провинции…
– Я самый… По вашей милости служу… Семья моя в достатке… Пишу картину на выставку… Вот, принёс вам долг, – сто пятьдесят рублей… И вечно вам признателен!..
– Ничего не понимаю!.. Вы, должно быть, с ума сошли?.. Никогда я вам не давал денег взаймы… И не протежировал…
– Не может быть, чтоб вы забыли об этом, Виссарион Арсеньевич!.. Я был в крайне бедственном положении и обратился к вам…
Виссарион Арсеньевич сказал резко:
– Мне шутить некогда, милостивый государь… Прощайте.
Василий Иванович оторопел. Он машинально сунул в карман свои деньги и ушёл.
Назавтра Дарин получил письмо следующего содержания:
«М. Г. Виссарион Арсеньевич!
Никогда не забуду, чем Вам обязан. Полтораста рублей, которыми вы меня спасли в трудную минуту и от которых теперь отказываетесь, я внёс как пожертвование на школу. Квитанцию прилагаю.
Вечно Вам признательный
Василий Петров,
преподаватель рисования N-ском реальном училище».
– Какое-то недоразумение! – сказал Виссарион Арсеньевич, закурил сигару и стал рассматривать картину знаменитого художника, которую ему сегодня удалось купить по случаю, очень дёшево.