О дивный другой мир! - страница 40
Девушка хватается за огромную руку, что сжала её горло, а ноги болтались, пытаясь найти хоть какую-нибудь опору.
— Я… — тонким голосом София хотела что-то сказать, но Михаил замахивается девушкой как куклой и откидывает в сторону лифта.
В полете девушка пропадает в тумане, спрятавшись в тени предметов, но не уходит, зная, что если сейчас уйдет, то лучше не возвращаться.
— Дрянь! — пнул начальник кресло в стену. — Чтобы исправила свой косяк! Поняла?! — повысил он голос.
— Поняла… — разлетелось по всей комнате эхом.
— Срок — двенадцать часов, — направился Михаил во второй кабинет, что скрыт за Г-образным шкафом. — А теперь свали нахер из кабинета!
София вылетела из помещения и направилась за машиной полицейских.
Михали же, зайдя в кабинет, достал из портсигара сигару и уже хотел подкурить, как цыкнул и выкинул её на пол.
— Не минуты спокойствия, блин! — сел в кресло и закрыл глаза.
Я открыл глаза и увидел мешковину перед лицом.
«Накинули на голову мешок? Мда, никакой изобретательности.»
— Привет, Марк, — прозвучал сильный голос девушки. — Прости, что так вышло, но ты не оставил выбора.
Мешок сняли и в глаза ударил яркий свет от ламп.
Проморгавшись, увидел, что на меня направлен прожекторы, а за ними стоят четыре темные фигуры.
— Мы знакомы? — задал первый пришедши вопрос.
«Надо потянуть время разговорами и оценить обстановку.»
— Нет, ты меня не знаешь, но я знаю о тебе всё.
«Всё значит?» — не верилось, так как сам еще недавно появился в этом мире.
— Ничем непримечательный парень, без каких-либо намеков на потенциал, убивает трех школьников в подворотне.
«Дрянь!» — вот она о чём!
— Дальше: избиваешь хулиганов в подъезде, — послышался звук открывание упаковки. — В доме используешь неизвестную миру магию, что останавливает время живущих на трое суток, — послышался хруст.
«Она там что, сухарики хрумкает?» — поднял я одну бровь.
— Попав незаконным путем на охотничий угодья, ссоришься с сестрой и завязываете драку, — еще один хруст. — Во время перепалки будите крысиного короля, что разделяет вас, — хруст. — Она убежала, а ты спася благодаря открытой заслонки от турели, — хруст.
«От этого хруста уже глаз дергается.»
— Попадаешь в щит и переезжаешь на их территорию, — хруст. — Там почти убиваешь сестру, — хруст. — Убиваешь Иванова Маркуса, брата Ивановой Полины.
«Я догадывался, что он её брат, но всё равно неприятно.»
— Во время поездки ко мне ты напал на сотрудника полиции, — хруст. — И вот ты здесь.
Упаковка упала на пол и девушка наконец вышла на свет.
Девушка одета в мантию, что закрывает почти все участки кожи кроме лица. Лицо же закрывает белая маска черепа.
Она подходит к стулу, к которому я закован и ставит ногу мне на яйца.
— Ты в моей власти! — схватила за щеки и подняла вверх так, чтобы наши взгляды соприкоснулись.
В прорезях отчетливо вижу алые яркие глаза.
— Хм, а ты красавчик! — провела по моей щеке тыльной стороной ладони. — Эй, ребят! — повернулась на парней за прожекторами, при этом сев на меня как наездница и свесив руки на плечах. — Оставьте меня с ним на час.
— Но так не положено! — крикнул мужчина в мантии со знакомым голосом.
«Усатый?»
— Это мне тут решать, что положено, а что нет! — подняла та маску.
За маской скрывалась красавица: выпирающие скулы, что подчеркивали аристократичность, в меру толстые губы, покрашенные в зеленый цвет помады, острый подбородок и густые черные брови.
— Но, что вы будете делать, когда приедет… — не успел договорить усатый, как девушка его перебила.
— Валите нахер отсюда! — прорычала девушка, а вокруг нас образовалось красное облако, что поднялось с пола.
Трое в мантии пошли в сторону выхода, и я услышал, как закрывается металлическая дверь.
«Это амбар.» — хоть я и не видел ничего из-за прожекторов, что меня окружают, всё равно уверен в этом.
Потолки высокие, эхо, небольшие отблески с двух сторон от метала стены, значит, место продолговатое.
По звукам глухо. Никаких машин, ни лодок, ни людей. Либо помещение изолированно шумоизоляцией или магией, либо мы в глуши.
— Ну что, красавчик, повеселимся? — потерлась бедрами об мои.
— Что вам нужно? — не подал я виду, но тело стремилось отыметь всё, что двигается.