О фермере Джоне - страница 3

Терпение Джона всё же лопнуло, и он несколько раздражённо, но абсолютно справедливо возразил.

— Позвольте, а я в чём заблуждаюсь?

Задавая вопрос, фермер был вправе рассчитывать на какой-нибудь ответ. Но Билл и не думал отвечать на первые попавшиеся вопросы, и потому, особо не прореагировав на вспышку Джона, монотонно продолжал.

— Вам пока этого не дано понять. В своё время вы убедитесь в моей правоте. Но сейчас разговор не об этом. Для осознания смысла жизни вам необходимо широко раскрыть дверь своего сердца, и приготовить разум. И тогда, следуя мудрым заветам Наимудрейшего Учителя, для вас откроются неиссякаемые кладези познания. Вот после этого вы и найдёте ответы на все интересующие вопросы.

Завершив речь, Билл пристально улыбнулся. Он посчитал, что сегодня она получилась лучше, чем всегда и потому его лицо приняло добродушно-довольный вид. Не скажу, чтобы Джон разделял оптимизм Билла.

— Если я правильно понял, мне нужно встретиться с Мудрым Учителем? — Недоумённо спросил Джон. — А кто он такой?

Билл услужливо улыбнулся. Умение манипулировать своей улыбкой входило в перечень особых талантов Билла, возведенных в ранг специальности.

— Нет, нет. Во-первых, Учитель не просто Мудрый, а именно Наимудрейший, потому как никто и никогда не сможет превзойти его мудрость. Хотя впоследствии вы уясните, что мудрость это далеко не единственное его качество. А, во-вторых, Наимудрейший Учитель присутствует всегда и везде. Нужно только научиться распознавать его присутствие. И в этом вопросе вы всецело можете рассчитывать на мою помощь.

— А мне это очень нужно? — Хмуро возразил Джон.

— Ну, разумеется. Вы же хотите стать лучше и познать смысл жизни? А для этого помощь Наимудрейшего Учителя просто необходима.

Джон беспомощно опустил руки. Не понимая, куда именно клонит незнакомец, он в уме выдвигал одно предположение за другим. Однако, почему-то, ни одно из них не решалось претендовать на роль правды, и потому трусливо отступало. Оставалось одно. Дать волю языку Билла, и уговорить свои уши тщательно улавливать все колебания, производимые этим орудием человеческого организма.

— Ну, хорошо! Объясните мне всё по порядку. — Сдался Джон.

Билл в душе радостно потёр руки, признавая свою первую победу.

— Как я уже говорил, во многих вопросах вы глубоко заблуждаетесь. Причём, как вы убедитесь впоследствии, — очень глубоко. А если учесть, что на протяжении жизни мы неоднократно сталкиваемся с необходимостью выбора, то любые, пусть даже самые малые заблуждения, могут оказаться просто пагубными. Кстати, в большинстве случаев, так и оказывается. Но у меня для вас есть и хорошая новость. — Билл приторно, улыбнулся. — К нам на помощь приходит Наимудрейший Учитель, который, чётко указал путь, следуя которому мы можем достигнуть совершенства. Однако, в Древнее Время наши предки, увы, не проявили нужного послушания и не воздали за это должного благодарения. И в сложившихся условиях, Наимудрейший Учитель создал Великий План, согласно которому целые поколения пролагают свой нелёгкий жизненный путь к своему спасению.

Впервые с момента разговора Джон заинтересованно посмотрел на Билла. Не то, чтобы ему до смерти пожелалось узнать суть плана и соответственно «спастись». Но некоторые признаки любопытства всё же были разбужены.

— А что это за план? — поэтому, поинтересовался Джон.

— Потом вы узнаете о нём более подробно. А пока я скажу, что в нём записано прошлое, настоящее и будущее человечества. Вы ведь прекрасно видите, что наше общество абсолютно несовершенно. И тому есть причина. Однако Наимудрейший Учитель не желает, чтобы всегда было так. Однажды всё изменится. И после нашей смерти мы заживём совершенно по-другому.

Джон растеряно посмотрел на Билла.

— Да, да, уважаемый. Теперешняя жизнь лишь мерило, по которому будет определена наша жизнь главная — после смерти.

До этого момента фермер внимательно относился к словам Билла. Но последняя фраза явно не вписывалась в мировоззрение Джона, пусть и не слишком искушённое, но всё же достаточно определённое.

Свою реакцию Джон отобразил взглядом, переполненным непониманием, негодованием и обидой. Изнутри рвались слова, далеко не литературного содержания, которые он не любил, но в данной ситуации находил весьма приемлемыми. Весь гнев, за потраченное попусту время сконцентрировался в одной жёсткой фразе: