О фонологических последствиях звуковых замен при взаимодействии диалектов - страница 3
Отмеченное изменение, поскольку оно затрагивает фонологически нерелевантный, интегральный признак глухой шипящей аффрикаты, никак не сказывается на положении ₁/Ч/ в фонологической системе (именно поэтому система и допускает его, отзываясь на внешнее влияние) и могло бы рассматриваться как несущественное[9]. Однако в действительности оно влечет за собой целый ряд ближайших и отдаленных, прямых и опосредованных последствий, пренебречь которыми значило бы признать несовершившимися некоторые весьма существенные сдвиги фонетического и фонологического характера[10].
Одним из таких последствий на синтагматической оси является регрессивная ассимиляция предшествующих твердых согласных, которая осуществляется не только внутри, но и, что особенно показательно, на стыке слов, на межсловных границах. Наиболее ярко сказывается это изменение в реализации фонемных сочетаний ₁/НЧ/, ₁/НʼЧ/, ₁/
На парадигматической оси переход от ₁[ч] к ₁[чʼ] имеет следствием аналогичное изменение звонкой шипящей аффрикаты, изменение, которое может быть понято только как результат выравнивания в паре ₁[ч] — ₁[д͡ж].
Следует учесть, что во всех известных белорусских говорах и в большей части говоров украинского языка, вместе с которыми западнобрянские говоры образуют одну общую межъязыковую восточнославянскую зону распространения фонемы /Д͡Ж/, эта фонема, не обладая ДЭ твердости — мягкости, реализуется в твердом согласном звуке[11]. Произношение звонкой шипящей аффрикаты как твердого согласного характерно и для тех украинских и белорусских говоров, которые составляют непосредственное окружение говоров Западной Брянщины. В несмягченном варианте выступает аффриката ₁[д͡ж] и в северо-западной части западнобрянских говоров, где до сих пор последовательно сохраняется твердый [ч][12]. Поскольку в ближайших с востока ю.‑в.‑р. говорах фонема /Д͡Ж/ вообще отсутствует[13], очевидно, что мягкость ₁[д͡жʼ] в западнобрянских говорах не может быть приписана никакому внешнему влиянию.
Едва ли более вероятным является и второе возможное предположение — об исконной мягкости этого звука, даже если принимать точку зрения А. А. Шахматова, считавшего звонкую шипящую аффрикату д͡ж фонетическим архаизмом, сохранившимся в укр. и блр. говорах от эпохи «общерусского праязыка» при поддержке со стороны д в родственных формах[14]: весьма затруднительным было бы объяснить сохранение исконной мягкости одним лишь ₁[джʼ] при отвердении всех остальных шипящих и прежде всего парного глухого [ч].
Если прибавить к сказанному, что еще в 1927 г. П. А. Расторгуев отмечал безусловную твердость аффрикаты д͡ж на всей территории Западной Брянщины[15] и что лишь в говорах Мглинского у., как было установлено наблюдениями М. В. Ушакова в то же время[16], аффриката д͡ж, как и парная ч, произносилась «скорее мягко, чем твердо», то окажется возможным только один-единственный вывод — смягчение звонкой шипящей аффрикаты, отмечаемое в подавляющем большинстве современных западнобрянских говоров, должно быть признано вторичным, лишь отражающим соответствующее изменение глухого ₁[ч].
С артикуляторной точки зрения, это изменение представляет собой переход от апикальной артикуляции, характерной для всех твердых шипящих, к апикально-дорсальной, а затем — к дорсальной артикуляции. Тенденция к овладению такой артикуляцией и постепенное приближение к ней находят свое выражение в характерном для современных западнобрянских говоров колебании смягченных вариантов [ч] различных степеней палатализации.
Усвоенный для [ч] и перенесенный полностью или частично на [д͡ж], этот навык дорсальной артикуляции может распространиться затем на весь ряд нёбно-зубных шипящих согласных, в результате чего во многих населенных пунктах в речи лиц среднего и младшего поколений, овладевших уже произношением мягкого [чʼ] и произносящих также мягкий [д͡жʼ], наблюдается спорадическое употребление полумягких и мягких шипящих [ш˙, шʼ], [ж˙, жʼ]. Ср., например: