О Господи, о Боже мой! - страница 64

В русских просторах немцы как будто искали исполнить свое мистическое предназначение: они брали на себя роль взрослого по отношению к трудному ребенку, то есть на своем уровне то же, что мы делали с нашими приемышами. Эта идея, возможно подсознательно, обуревала Германию предыдущие сто лет, но толпа, чернь усвоила в начале ХХ века низкие истины, и началось грубое насилие. После войны аристократы духа в Германии напомнили обществу задачу, поставленную в философии Рудольфа Штайнера, имеющую христианские основы. Последователи доктора Штайнера — антропософы двинулись с добрыми делами к нам, увлекая с собой штайнерианцев северной Европы, где они успели сделать массу замечательных практических дел, исходя из философии, что само по себе уникально.

Свою роль они исполняли примерно так, как умеют только немцы и чтоб мы брали с них пример. Они потратили на это много сил и времени, не жалели денег. Ну а результат… С русскими еще никто не добился определенных результатов. Экспансия добра может быть отбита так же, как экспансия войны. Это будет очередной крах европейских надежд, усилий, крах России, но не окончательный. Россия его переживет, как и все предыдущие. Все-таки сохраним надежду на то, что сбудется пророчество Рудольфа Штайнера, Россия станет носительницей мировой культуры после Европы. Если очень пристально приглядеться, то признаки этого есть. Хочется верить, что не зря в вальдорфских школах разных стран учат дети русский язык и едут к нам совершенствоваться в нем, великом и могучем, всемирном языке будущего. Они хотят подышать нашим воздухом, вдохнуть нашей душевности, убедиться в истинности пророчества и ради всего этого потрудиться над нашим великим беспорядком и придать нашему великому будущему хоть какой-нибудь порядок.

Эккарт Хольст был у нас, когда радио заговорило голосом ГКЧП. Ужасное чувство охватило нас тогда. Призрак нашего и их прошлого дохнул смрадно. Горе породнило нас.

Машина мама прислала с нарочным:

Алена, сегодня радио и телевидение передали, что Горбачев ушел в отставку «по болезни» на его место пришел Янаев. Власть «временно» перешла к комитету по чрезвычайному положению в Союзе. Мы узнали это утром, весь день проходит под впечатлением этих событий. Я думаю, нам нужно собраться всем вместе и обсудить, что делать дальше… Я беспокоюсь за наших немцев, как их лучше переправить в Москву и потом в Германию. Нужно сориентироваться как можно скорей. Вероятно, завтра мы будем у тебя. Мы с Виталием хотим сегодня вечером посмотреть телевизор и разузнать все, что можно.

Дорогие наши, давайте сегодня вечером вместе обратимся к Духовному Миру, он слышит нас, его Любовь с нами. Давайте призовем на помощь благие силы Михаила, воинство Христово, пусть встанут они рядом, пусть поддержат нас в это тревожное время. Когда надвигается такое, в душе моей постоянно звучат слова: «К ногам твоим, Христе Боже, припадаю… Да не остави нас милостью своей.

Лида 19.08.91.

В это время Эккарт со своими прекрасными сыновьями строил из неструганых досок будку для сортира.

Потом он долго не ездил к нам. То ли мрачное впечатление от ГКЧПистского «Лебединого озера», то ли груз лет? Они с Ренатой приглашали к себе, в свой дом, в скромно-изысканную обстановку благополучия и хорошего тона. Я приехала. Однажды с застенчивой улыбкой он показал мне здание мэрии, построенное по его проекту: «Кроме туалетов я когда-то делал вот это». Эккарт Хольст был архитектором.

Из четырех детей Хольстов трое побывали и потрудились у нас. Первым (вообще первым немцем) у нас был старший сын Хольстов несравненный Райнер. В свой первый приезд через пять минут пребывания в Любутке он оказался на нашей помойке, он в ней копался! Мы с Машей бросили приготовление торжественного обеда, кинулись к нему. Он не бросил своего занятия, он разбирал и разбирал помойку на ингредиенты — органику (всякую тухлятину), железо (консервные банки), полиэтилен, деревяшки. Деревяшки надо было сжечь, но сжечь не просто, а сделать ямку, выложить ее камнями и жечь всегда только там, ни в коем случае не делать ожог земле — происходят страшные вещи в организме почвы.