О любви и других чудовищах - страница 17

— Ты и вправду не много знаешь, а? — проворчала Рину. Тон ее немного смягчился. — Вы пришельцы, враги. Вы хотите покорить нас, поработить!

— Но… — начал я.

Она нетерпеливо махнула рукой.

— Я не смогу ответить на твои вопросы. Я не знаю никого из сети. Я просто хотела, чтобы она бросила все это, жила со мной…

На глазах у нее выступили слезы. Я чувствовал, как ее разум перевернулся, как переворачивается, показывая живот, кошка. Вот она, беззащитная, отбросившая всякое притворство. Ненависть ко мне не ушла, но затихла, как вода за плотиной.

— Ты любила ее? — спросил я. Она утерла глаза уголком сари.

— Как я могла не любить? Мы дружили с детства. — Она помолчала, вызывающе глядя на меня, крепко зажав в белых зубах веточку нима.

— Сперва мы были как сестры, но потом полюбили друг друга. Она покинула меня ради работы в сети. А когда вернулась спустя много лет, я думала… я думала…

— Ты думала, что она вернулась к тебе, но она продолжала работать в сети.

Женщина кивнула. Когда-то прекрасные глаза выглядывали из сетки мелких морщин. Волосы были связаны узлом, свободный конец сари наброшен на голову. Суровые морщины пролегли по сторонам красиво очерченных губ. Сари на ней было голубым, а не белым,20 но я видел перед собой лицо женщины в трауре.

— Так она ничего не рассказывала о своей сети? — произнес я наконец. — Ты не видела, чтобы она с кем-нибудь встречалась…

— Я ничего ни о ком из них не знаю, — кивнула она. — Джанани понимала, что разговоры о них выводят меня из себя. Но письма ей приходили постоянно, и телефонные звонки — на аппарат в соседнем переулке. Я ничего не знаю.

Она усадила меня на циновке на полу. Сквозь один открытый ставень внутрь вливался бледный свет. Она вышла к двери и крикнула мальчику, чтобы принес чай.

Чай — молочного цвета напиток с сильным запахом кардамона — был налит в выщербленные стаканы. Я пил медленно и слушал, как Рину рассказывает о своей жизни с Джанани. Она все стирала слезы с уголков глаз.

— Почему ты так уверена, что она умерла? — спросил я.

Не сказав ни слова, она поднялась, прошла в заднюю часть ателье, отгороженную занавеской, вернулась с конвертом и подала его мне. Внутри я нашел вырезку из бангкокской газеты на английском языке. К вырезке прилагалась записка корявым почерком: «Сожалею. Она была среди нас одной из лучших». И подпись: «А. Р.»

— Мне ее прочитал один человек в чайной, — сказала она. — Я не читаю по-английски — слишком плохо читаю.

Короткая заметка сообщала только, что в пустом складе на окраине Бангкока произошел взрыв. Три человека погибли, из них двое — женщины. Предполагают, что одна из них — туристка из Индии, некая Джанани Деви. Жар взрыва был так силен, что тела обгорели до неузнаваемости. Свидетели видели, как трое вошли в здание склада перед самым взрывом.

Я, онемев от горя и злобы, уставился на грязный обрывок бумаги. Он подтверждал то, чего я боялся с самого начала — что Джанани мертва. Я уже никогда не встречусь с ней лицом к лицу, не добьюсь ответов на свои вопросы. Никогда не получу от нее письма с выволочками и советами… Рину наклонилась, потрепала меня по плечу. Вытерла лицо уголком сари. Я вспомнил Рахула Може в комнате отеля, его лицо, полное предвкушения, когда он сказал: «Бангкок».

Кто его вызвал? Кто сказал ему об очередном приземлении? Знал ли он, что там будет Джанани? И если на то пошло, как он выяснил — дважды, — где меня искать?

— Ты ее выдала, так?

Голос у меня срывался. У нее дрогнула изящно очерченная нижняя губа. Может быть, она думала, что я способен читать ее мысли. Но кусочки головоломки понемногу складывались в картину.

— Это ты сказала Рахулу Може, что я уехал в Америку. Кто-то должен был ему сказать. Иначе как бы он отыскал меня в Сан-Франциско и в Бостоне? Ты не читаешь по-английски, но, думаю, знаешь достаточно, чтобы прочесть название города на конверте. Скажи, ты ему откуда-то позвонила или дала телеграмму?

Она сжалась, потом собралась с силами и встала. Я тоже поднялся, дрожа от ярости. Она плюнула мне под ноги.

— Да, да, я ее выдала. Я сказала Рахулу Може, что она уехала в Бангкок, что они нашли там его сородича. Я знала, что он найдет ее и они столкнутся, что он, быть может, убьет ее. Так что же? Она сотни раз предавала нашу любовь. Я всегда была для нее на втором месте. Даже после… после тебя! — Слезы катились по ее лицу, ее разум наполнился завистливой ненавистью. — А ты! Что ты такое, создание иного мира — а она любила тебя больше, чем меня! Так ей и надо! Только я не знала, каково будет жить без нее. Я думала, что просто вернусь на десять лет назад, до ее возвращения. И мне не надо будет больше ждать ее, понимаешь?..