О людях, эльфах и волшебных камнях - страница 6

— Что значит — пытки?

— Ничего, имеющего отношение к реалу, — серьезно сказала Айфе. — И если ты не хочешь в это играть — говоришь сразу, и тебя никто не трогает. А если трогает, тем более по жизни — идешь в лагерь, говоришь мне или Цементу, мы решим.

— А что, кто-то соглашается в это играть? — спросила Ирка осторожно.

— Еще как, — фыркнул Влад. — Эльфийские лорды вон всякие.

— Ну, где ты еще можешь показать, как ты крут, посмотреть на орков с презрением и ненавистью, вытащить наружу всю свою драму, если не в плену, — ответил ему Толик.

— Ну нахрен, — Айфе передернула плечами. — Три раза была в плену, вообще не понравилось.

Спорить с ней никто не стал. Ирка опять уткнулась носом в распечатку.

— Сыграй что-нибудь, — просила Лея Диму-Дунадана. — Пока никто не спит.

— Только давай без треша, — Айфе поморщилась. — Я, конечно, светлый Аман променял, но не на весь поезд.

— Там мата много, в «Амане», — со вздохом сказал Ире Димка.

Тихо-тихо Цемент напел:

Я светлый Аман променял

На клятву папеньки родного.

Я б камни эти в рот сношал,

Когда б не данное мной слово.*

Айфе кинула в него яблоком. Дунадан пристроил на коленях гитару. Задумался. Ира тоже подумала и пересела на соседнюю полку, к Владу. Чтобы не мешать Дунадану играть, конечно. А теплые руки, обнявшие ее за талию, — так, приятный бонус.

— Что ж петь-то, если без треша? — спросил Дима у верхней полки. Распустил и стянул заново короткий пучок волос. Почесал нос. И, наконец, тронул струны, запел ясным, сильным голосом, не очень вяжущимся с его обычным грубоватым говором:

Последний бой у старой цитадели,

У башни, что нависла над обрывом,

Собрались те, кто в битве уцелели,

И попрощались молча, торопливо.

И на краю, спиной упершись в небо,

Плечом к плечу в свой строй последний встали,

И друг за другом уходили в небыль,

Неся кровавый росчерк острой стали.

Колеса поезда стучали, Дима пел, мимо плыли поля и перелески. Обжигающее «по глоточку» пошло на третий круг. Ирка положила голову на плечо Владу. Она видела его лицо — мужественный подбородок, губы сжаты, словно он был уже отчасти где-то не здесь, а в другой реальности, нездешней и грозной. Таким Ирка Влада не видела никогда.

В качестве вестницы наступившего утра Светочка была безжалостна. Она смотрела на Иру сверху вниз, чуть покачиваясь в такт движению поезда. На плече у нее висело полотенце. — Через час прибываем.

Табло над дверью показывало шесть часов пятнадцать минут. Прямо в окно, не закрытое занавесками, лупило солнце. Через стекло в двери была видна могучая фигура Цемента, маячившего перед туалетом.

Ира мучительно застонала. Ей было так хорошо дремать под стук колес и не думать ни о каких эльфах, принцах, Светочках и правилах по пыткам.

Из недр санузла вывалился Толик. Кое-как пробрался мимо Цемента и Айфе, помахал Ирке рукой. Выглядел при этом настолько выспавшимся и свежим, что Ирке захотелось с головой накрыться простыней и не вылезать из этого убежища до самого прибытия поезда.

У Айфе зазвонил телефон.

— Привет тебе, о возлюбленный брат мой, — сказала она в трубку. В поезде, перед дверью туалета, это прозвучало настолько странно, что даже Иркин сосед по плацкарте выглянул из-за газеты.

— Что? Ага, хорошо, — говорила Айфе телефону. — Ты на месте? Ага. Кофе мы взяли, репеллент есть. Что, прямо много? Совсем много? Принято, спасибо. Кардамон? И от горла?

Ирка осторожно свесила на пол босые ноги. Нащупала под полкой кроссовки. Реальность, ворвавшаяся к ней резким голосом Айфе, оказалось какой-то тревожащей. Ирка попыталась представить себе, что через пару часов они окажутся где-то на «полигоне», то есть в лесу, и Светочка начнет каким-то неведомым образом превращаться в эльфийского принца, и поежилась. А если ей не понравится, как выбираться с этого полигона? Владу истерику устроить?

— Хорошо, я понял. Леденцы от горла, кардамон, репеллента много. Попытаемся добыть. Не, не, кола в нас уже не войдет, звони тем, кто машиной. — Айфе сунула телефон в карман и безрадостно сказала Ире: — Комаров, говорят, до жопы.

Про себя Ирка застонала еще громче. Теперь и комары.