О монашестве. Обеты девства, нестяжательности и послушания

Монашество – цвет христианства по чистоте и возвышенности духовной жизни избранных, посвятивших себя на служение Богу исповеданием обетов девства, нестяжательности и послушания, – получило начало в первые времена христианства1. Небесный огнь любви, низведенный Спасителем на землю (Лк.12:49), воспламенил новую жизнь в сердцах людей, подавленных чувственностью, оживотворил дух, вовсе почти омертвевший в узах греховности (Ефес.2:5), и при содействии благодати ревность к благочестию во многих воспламенилась с такой силой, что сделалась главной стихией духовной жизни, и вся деятельность духа сосредоточилась в непрерывном усилии – освободиться от преобладания чувственности, покорить высшему духовному закону все порывы самолюбия – греховные наклонности и страсти, в стремлении от дольнего к горнему. Те, в коих любовь к Богу была пламеннее, стремление духа к небу сильнее, те и во внешней жизни с большей силой выражали свое стремление к Божественному в более строгом подвижничестве. Посему в отличие от прочих христиан и назывались сначала преимущественно аскетами – от подвижничества, а впоследствии монахами – от уединенной, одинокой жизни. Последнее название усвоено подвижникам особенно тогда, когда они, по желанию большего безмолвия, начали оставлять одинокие свои жилища, находившиеся близ селений и городов или в самых городах, удаляться общества, и по примеру древних пустынножителей – Илии, Елиссея, учеников пророческих (4Цар.6:1–4) и Иоанна Предтечи, стали селиться в пустынях, чтобы здесь, вдали от шума и соблазнов мира, без развлечения упражняться в подвигах благочестия, и удобнее достигать высшей степени духовного совершенства. Так, первые из египетских подвижников удалились в пустыню на большие подвиги Павел Фивейский2 и Антоний Великий3, из коих первый у блж. Иеронима (In. episl. ad Eustoch.-Авт.) называется основателем, а второй образователем пустынножительного монашества. Антоний Великий, провождая жизнь в пустыне, принимал к себе ревнителей подвижничества, строил для них отдельные келий (Афанасий Великий в жизнеописании Антония Великого.-Авт.) и после долговременных опытов написал и правила сей жизни. Из отдельных пустынников впоследствии составлены общежительные обители, преимущественно попечением пустынножителя Пахомия Великого4, который дал полное образование монашеству в общежитии, написал правила, которыми определялись все упражнения в подвигах иночества, даже пища и одежда. Из Египта – рассадника иночества монашество перенесено в Палестину Иларионом Великим, учеником Антония Великого5; от него распространилось в Сирии, потом в Армении и Понте (Sozom.I,3.C.13).

Впоследствии, когда монашество умножилось повсюду, монахи стали селиться в монастырях близь городов и по городам, и, по словам Сократа (Hist.I;IV.C.26), почти первый на Востоке Василий Великий стал устроить скиты для того, чтобы монахов противопоставить еретикам арианам; и когда еще сам подвизался в безмолвии Понтийской пустыни, предписывал им подвижнические правила, объемлющие всю внутреннюю и внешнюю жизнь монашества, которыми преимущественно и доныне оно руководствуется (Кн.2 О подвиг. иноч. Из подвижнических правил Василия Великого составлены правила Студийские, которые перешли и в российские монастыри).

Кроме некоторых частностей, общим, главным предметом подвижнической деятельности аскетов и монахов было одно: постоянное упражнение в посте, бдении, поучении в слове Божием, в благочестивых размышлениях, песнопении, молитве, пребывании или в безмолвном уединении, или в общежитии. Но самое главное в монашестве всегда составляли обеты девства, нестяжательности и послушания, которые, при вступлении в подвиги самоотвержения монашества, с самого начала христианства и во все последующие времена ревностейшими по благочестию христианами были даваемы, и свято хранимы6.

Обеты сии, будучи священным предметом благоговейного почитания избранных, составляют высшую, важнейшую черту в жизни монахов, которой особенно отличаются они от прочих христиан – мирских. В сих обетах главным образом заключается основание и дух монашества, средоточие всей подвижнической деятельности. От них зависит все достоинство монашества, и они всегда неоспоримо составляют для истинного последователя Христова предмет, вполне достойный полного, основательного знания и благоговейного почитания.