О мудрости вымысла - страница 9

Рукха, бывший заклятым врагом Леона, узнал об этом.

Рассказал он притчу:

Жил на свете портной, превеликий вор. Он утаивал помногу от всякой ткани, которую ему приходилось кроить. Однажды ночью приснился ему сон: будто изо рта у него выросло дерево и на, его ветвях висят все украденные им куски. Проснулся, и стало ему страшно.

Он сказал сыну:

— Как заметишь, что я краду во время кройки, напоминай мне о дереве.

Один знатный человек отдал ему скроить кусок редкостной златотканной парчи. Едва портной вознамерился украсть, сын напомнил ему о дереве. Портной рассердился, ткнул ему ножницы в рот и сказал:

— Разве такая ткань висела на том дереве?

— Кто видел или слышал когда-нибудь, чтобы так воспитывали царского сына? Он упал без чувств от голода, от стояния у него потрескались пятки…

Рукха хотел донести об этом царю. Седрак сказал ему:

— Рукха, я очень люблю тебя, ты мне дороже жизни, однако поступки твои меня удивляют.

И рассказал везир притчу:

Жили в одном городе два муллы. Они вечно враждовали

друг с другом и никак не могли ужиться: никогда вместе не ели и не пили и старались извести друг друга.

Как-то одного из них застали в постели с чужой женщиной; схватили муллу и женщину и кинули в яму, чтобы на следующий день представить свидетелей кадию и казнить их обоих.

Узнал об этом другой мулла, враг того. Он побежал к его дому, вошел, позвал его жену, заставил ее ночью спуститься к мужу в яму, а ему сказал так:

— Надень на свою жену платье той женщины, а та пусть оденется в платье твоей жены и помоги ей выйти.

Мулла поступил так, как посоветовал ему враг.

Когда рассвело, пришел кадий со свидетелями. Позвали и муллу-врага. Увидев другого муллу с женщиной, мулла-враг сказал:

— Вы все, конечно, знаете, что я ему враг, но зачем вы обвиняете его понапрасну! Ведь это, оказывается, его жена!

Тогда муллу отпустили. Враждовавший с ним мулла сказал:

— Ты знаешь, как и все, что я тебе враг, но я поступал так для того, чтобы никто не думал, что и я способен па злодеяние. Я спас тебя, потому что мы с тобой одной масти; ты мулла, и я мулла.

— Рукха, брат, зачем ты говоришь так, если ты не подобен тому человеку, почему нe различаешь, что во благо твоему господину, а что ему во вред?

Рукха сказал:

— О везир, как я могу не желать блага своему господину! Но этот человек похож на…

И рассказал Рукха притчу:

Пробирался куда-то лис. В местах, где некогда была деревня, остался от красильни незакрытый кувшин с синей краской. Бродил лис вокруг да около, упал в кувшин, стал карабкаться и с трудом вылез. И оказался лис выкрашенным в густой синий цвет. Пошел он дальше. Ему повстречался петух и спросил:

— Что с тобою случилось? Лис ответил:

— Всю свою жизнь провел я в грехе, а теперь взялся за ум, отрекся от мира, постригся в монахи и хочу пойти в Иерусалим.

Петух сказал:

— Если ты отрекся от греха и хочешь предаться богоугодным делам, то возьми и меня с собою, да воздаст тебе за это господь.

Лис взял его с собою, и они пошли дальше. Встретился им коршун. Коршун сказал петуху;

— Чем он тебя соблазнил? За кем ты идешь? Петух отвечал:

— Лис постригся в монахи, идет в Иерусалим, и я вместе с ним.

Коршуну это понравилось, и он тоже пошел с ними. Потом повстречался им удод и тоже последовал за ними. Так собралось их четверо товарищей.

Лис привел их к норе и сладко заговорил лукавым своим языком:

— Дети мои, в Иерусалим нельзя приходить без духовника, исповедуйтесь у меня в грехах, получите отпущение, и тогда отправимся в путь.

Те послушались. Лис впустил их в нору — его-де исповедальня», а сам сел у входа и сказал им:

— Я отпущу каждому из вас по два греха, но третьего отпустить не могу.

Они изъявили ему благодарность:

— Если отпустишь по два греха, то кто же осмелится просить об отпущении третьего?

Они считали себя безгрешными, а лис искал только предлога. И сказал он первому из своих послушников, петуху:

— Бог заповедал петухам петь па рассвете, почему ты поешь иной раз после вечерней трапезы?

Петух попросил отпустить ему этот грех и обещал никогда больше не совершать его. Лис отпустил ему грех. Затем изволил сказать так: