О науке и не только - страница 10

В 1948 г. отца переводят на строительство завода сухого и сгущенного молока в г. Овруч, а летом 1949 г. за нашими пожитками, за матерью и мной приходит от отца грузовая машина — студебеккер. Я только переболел корью и, как говорят, чуть не умер, поэтому не участвую в сборах, только наблюдаю. В дороге на ночь остановились у какой-то реки, и я вижу высокую, полногрудую, крепкобедрую, полностью нагую женщину, с черным треугольником в ложбине между ног, не стесняющуюся никого, уверенную в своей женственной силе, спускающуюся к реке купаться. С трудом понимаю, что это моя мать.

В глубине украинского Полесья, в г. Овруче в мою жизнь вошла бабушка по отцовской линии. Вспоминаю, как она ведет меня церковь, но самой церкви не помню, лишь большую площадь с возвышающимся в отдалении храмовым строением. В функции бабушки в том числе входил надзор за мной, когда я ходил без отца на рыбалку. Бабушка Домна Родионовна была хорошим человеком, и я часто с теплотой вспоминаю ее и ее кулинарные шедевры — маковейки (нарезанные коржи в сладкой воде с растертым маком), жаворонки (булочки), хворост, вареники с вишней. А вот дедушка по материнской линии, Иван (Прохорович?), маляр по роду занятий, для меня — загадка. Он приехал к нам жить в Рогачев, да там вскоре и умер. У него был большой сундук, в котором он хранил свои вещи. На этом сундуке я потом спал.

Когда семья садилась пить чай, он лез в свой сундук, доставал кулек с конфетами-подушечками (это была большая редкость в те голодные времена), пил с ними чай и никого ни разу этими конфетами не угостил.

Бабушка была неграмотной и верила в бога, но никому своей веры не навязывала, кроме меня. Ее старания пропали даром, тогда меня религия не заинтересовала, хотя, думаю, я и свечку держал, и крестился правильно, и даже слова молитв повторял. А вот мои старания по обучению ее грамоте завершились успешно, и бабушка до конца дней своих благодарила меня за это.

«Что впереди? Какая неудача?

Во всем обман и, ах, на всем запрет!»

М. Цветаева

Переходить к моему главному делу в жизни — науке — пока рано, потому что в детстве и юности не было никаких предпосылок, что я буду научным работником. Поэтому расскажу о других интересных для меня событиях моего детства и юности. Хотелось бы, чтобы читатель обратил внимание на то, в каких обстоятельствах появлялись ростки моей будущей личности.

В 1949 году после окончания строительства Рогачевского завода сухого и сгущенного молока отцу предложили возглавить строительство такого же завода в г. Овруч Житомирской области и далее пошло-поехало: 1,5–2 года на одном месте, затем перевод на новое строительство и т. д.

Рогачев, Овруч, Купянск Харьковской области, с. Ижевское Рязанской области, р. п. Баланда Саратовской области (в 1962 г. преобразован в г. Калининск), р. п. Аркадак Балашовской области (ныне город Саратовской области), г. Борисоглебск Воронежской области. Из Овруча отца перебросили на строительство завода сухого и сгущенного молока (сейчас молочно-консервный комбинат) в г. Купянск Харьковской области, маленький городок, но крупный железнодорожный узел, выгодно расположенный на реке Оскол при впадении в нее реки Купянка. Почему-то в моей памяти эти реки поименованы как Старый и Новый Оскол. Здесь я научился плавать. Дело было так. Родители не препятствовали моей самостоятельности, скорее способствовали ей, и летом я днями пропадал на речке без попечения взрослых. Взятого с собой куска хлеба с яблоком на день не хватало, и весь подножный корм — рогатые, но мучнистые водяные орехи, какие-то съедобные корешки, ежевика, дикая малина — мне был хорошо известен и освоен.

Водяной орех (чилим) живет в воде, его гибкий плавающий в воде стебель прикрепляется ко дну прошлогодним орехом, как якорем, а на поверхности воды плавают листья-«звезды», похожие на вязаные ажурные салфетки. Хотя водяной орех закрепляется в воде на мелководье, но для его добычи приходится нырять, а так как есть хочется всегда, то следствием такого времяпровождения был постоянный насморк.