О науке и не только - страница 7
Отец пришел с войны в 1945 г., будучи комиссованным по болезни (язва желудка), не дождавшись Победы. Старший лейтенант, заместитель командира роты по технической части.
Про войну он ничего и никому не рассказывал, но известно, что отец закончил войну в Вене. Значит, это был конец апреля — начало мая 1945 г, а воевал отец в составе 3-его Украинского фронта под командованием Ф. М. Толбухина. Почти четыре года без отца, и вдруг кричат: «Отец приехал, твой отец приехал!». Подарков всех не помню, но один врезался мне в память. Отец достает из вещмешка и ставит на стол кусок сахара размером примерно с козлиную голову без рогов. Целая сахарная голова! Видимо, я до того времени сахара не пробовал, а тут такое везение! Как я ел и сколько съел сахара, я не помню, скорее всего, маленький кусочек, отколотый от головы с помощью специальных сахарных щипчиков. Эти щипчики поэтому запомнились тоже, они были в нашей семье до 60-х годов прошлого века.
Мы переезжаем из Саратовки в город Рогачев, куда отец получил назначение из Москвы. Медленно подходящий пышущий паром паровоз на какой-то станции, может быть, Баладжары (пригород Баку). Отец держит меня за руку, мне страшно — чудище с громадными колесами с угрожающе движущимися частями (видимо, поршневым и сцепным дышлом) ревет, я хочу бежать, отец удерживает меня…
Послевоенный поезд, как я понимаю, без всяких удобств.
Мы едем. Ночь, общий вагон. Я сплю на второй полке.
Просыпаюсь от сдавленного крика — отец стрелой метнулся к третьей полке на противоположной стороне купе, шум, и все стихло. Наутро мне объясняют, что поездной вор пытался украсть вещмешок, но отец успел вовремя.
Отец, Бажан Иван Дмитриевич, 1904 г. р., воспитывался матерью, Бажан Домной Родионовной, пекарем, без отца. Его биологический отец, какой-то служитель культа, примкнул к революционному движению, был арестован, сослан в Сибирь, да там и сгинул. Поэтому отец получил фамилию матери.
О его детских и юношеских годах мне ничего не известно.
Знаю только, что в конце 20-х годов он поступил на рабфак технологического института пищевой и холодильной промышленности в г. Одессе — была такая форма подготовки рабочих и крестьян для поступления в высшее учебное заведение — затем учился в этом институте и закончил его приблизительно в 1935–1937 г. К этому времени он был женат, была дочь Нина, будущий врач, и намечалась дочь Мила. Далее опять провал в его биографии и знакомство с моей матерью в 1939 г., разрыв с первой семьей. О этих годах отец ничего не рассказывал, понятно почему. В Одессе он научился виртуозно ругаться матом, в том числе по настоящему трехэтажным, играть в бильярд, преферанс и стал инженером-технологом молочной промышленности. В ноябре 1939 г. был мобилизован на советско-финскую войну, и после ее окончания направлен на молочный завод в г. Резекне. С матерью они жили в гражданском браке вплоть до 50-х годов.
Отец любил А. И. Микояна, в его время — наркома пищевой промышленности, подарившего ему, выпускнику вуза, часы на банкете в честь окончания института. Не любил И. В. Сталина, поутру слушал «Голос Америки», писал матери с фронта пронзительные письма, с войны привез офицерскую сумку и несколько трофейных открыток. Сравните с достижениями маршала Жукова, который гнал себе из Германии трофейное барахло эшелонами.
Отец умер в 1973 г., на его похороны приехал из Украины его двоюродный брат Павел (?) Долина, парадный пиджак которого весил несколько килограммов, и на котором места не было от орденов и медалей. От него я узнал, что 14-летний герой-партизан Керчи Володя Дубинин умер на его (дядиных) руках, а мой отец был трусоват. К сожалению, его рассказом я не заинтересовался, а зря.
Потом я прочитал, что Володя Дубинин в 1941 г. спас свой партизанский отряд от затопления фашистами в катакомбах, а в 1942 г. был послан установить связь с другим партизанским отрядом, но по дороге столкнулся с советскими бойцами морского десанта и вызвался провести их в каменоломни через блокирующее отряд партизан минное поле перед каменоломней. Володя подорвался на мине вместе с четырьмя саперами. Значит, мой дядя был в числе штурмовавших Керчь бойцов морского десанта.