О Пушкине и не только - страница 4
И в следующей, VII главе:
А Ольга? Где та «слеза над ранней урной»? Конечно, мы не ждём от неё вечной верности, но всё-таки, всё-таки…
Между тем, ещё раньше, в VI главе, не Ольга, а «горожанка молодая»
А дальше обязывающие строчки самого Пушкина:
В отношении Ольги отчёт очень краткий. Вот, наконец, в VII главе целая строфа:
А дальше – прощание, отъезд, последнее упоминание имени:
Итак, всё сказано, впереди ещё много переживаний главных героев, переживаний читателя с главными героями…
И всё-таки обидно за Ленского, обидно и за Ольгу, слезу она так и не уронила…
Но вот в чём сила не только чтения, но и перечитывания. Замечаешь, наконец, что эта строфа («мой бедный Ленский») имеет три номера: «VIII – IX – X» – так изредка встречается и в других местах романа, и это – признак того, что были ещё строки и строфы, которые Пушкин, может быть, в окончательной редакции исключил, но не стал менять общую нумерацию строф в каждой главе.
Существуют исследования пушкинистов по всем вариантам и черновикам сочинений Пушкина, но это все-таки специальная литература, её надо искать… Может быть, просто взять «Полное собрание сочинений»?
И вот радость почти исследователя, пусть дилетанта, любителя, но это тоже открытие, пусть сделанное с 101-й раз. Действительно, в черновой рукописи Пушкина есть ещё две строфы, имеющие как раз два «лишних» номера: «VIII и IX». Тот же лёгкий и совершенный пушкинский стих, но строки другие, широкому читателю почти неизвестные:
Последние шесть строк из 28 сохранились в следующей, XI строфе, но для этого пришлось исключить другие шесть строк:
Как жаль, что по неведомым причинам Пушкин исключил из окончательной редакции текста эти строки, летящие, как всегда, а по содержанию – «реабилитирующие» в какой-то степени Ольгу.
В довольно давние теперь уже времена, в послевоенном Ленинграде был известный во всех редакциях и издательствах книжник, беседы и встречи с которым кончались всегда одинаково. Прощаясь, он говорил: «Мало читаете, дети мои…». И «молодежи», что двадцати, что шестидесятилетней, нечего было возразить.
Теперь мне хочется сказать вслед за ним:
– Мало читаем, дети мои! Не пора ли перечитать классиков, причём по полным собраниям сочинений.