О расовых доктринах: несостоятельны, но правдоподобны - страница 11

, то подавляющее большинство из вас вымрет, как это уже не раз бывало в вашей истории в прошлом, когда Европу очищала от вас чума. Мы же, живя в Природе и стараясь быть в ладу с нею, пережили не одну вашу "передовую" цивилизацию.

Но и к цветным (не белым) расистам тоже есть вопрос: А что же вы сами-то на протяжении тысячелетий ведёте свою жизнь так, что не защитили Землю-Матушку от впавших в сумасшествие и буйство бело-еврейцев? [34]

И на него они тоже не смогут дать ответа, оставаясь в пределах ограничений своего племенного или национального мировоззрения.

Так что вопрос о расовом превосходстве одних над другими не имеет однозначного решения при рассмотрении его с точки зрения эгоизма чьей-либо национальной или расовой интеллектуальной "элиты" либо с точки зрения какой-то одной культурной традиции, унаследованной от прошлого и не переосмысленной.

Хотя, отказавшись от воинствующего индивидуализма, разобщающего внутренне общества, европейские интеллектуалы иногда приходили к мысли о необходимости обеспечить жизнь народа как целостного организма, в которой только и возможно обеспечить личностное развитие и социальную защищенность каждому, но преодолеть свой национальный эгоизм они оказывались не в состоянии. Такого рода высказывания западных интеллектуалов приводятся и в упоминавшемся сборнике "Расовый смысл русской идеи" (вып. 1):

"Иоганн Готлиб Фихте писал: "Я только инструмент, только орудие нравственного закона, но не цель". Иммануил Кант отмечал: "Личность не может быть конечной целью этики". И лишь Артуром Шопенгауэром центр тяжести новой философской системы обозначается со всей ясностью: "Глубочайшей сутью каждого животного, а также и человека является вид, к которому он принадлежит. Именно в нём, а не в индивидуальности коренится столь могучая воля к жизни". Феликс Дан говорил: "Главное богатство человека — его народ". Основоположник расовой гигиены Альфред Плетц уже совершенно точно сформулировал и выделил приоритеты: "Всюду, где этик ищет расположенную вне личности, не трансцендентную опорную точку человеческих действий, где политик берется [35] за основные жизненные интересы, конечным объектом, сознательного или бессознательного, всегда является органическое целое жизни, представленное расой" (названный сборник, стр. 5).

Если смотреть по существу на этот ряд цитат, то, прежде всего, следует обратить внимание на то, что, преодолев противопоставление личности народу, эгоизм западных интеллектуалов (как и эгоизм построивших этот ряд "россиянских" ему подражателей) продолжает противопоставлять отдельно рассматриваемый народ всему человечеству.

Если это имело хоть какие-то субъективные основания до начала ХХ века, когда еще не сложилось глобальное информационное пространство и единое хозяйство всего человечества, то в конце ХХ века, когда на основе развития техники сложилось и глобальное информационное пространство человечества [36] и его овеществленная инфраструктура, то такая точка зрения себя исчерпала, как было показано постановкой безответных вопросов ко всем разноцветным расистам. Но те, кто в сборнике "Расовый смысл русской идеи" выстроил приведенный цитатный ряд, противопоставив отдельно рассматриваемый народ человечеству — абсурдно противопоставив часть целому, норовят проводить политику национального эгоизма и далее, вследствие чего порицают русских писателей прошлого за то, что они не желают противопоставить какой-нибудь народ, и прежде всего — русский народ — остальному человечеству:

"… беда и вина русской философии в том, что она пренебрегала материально-биологическими условиями жизни народа, собственно народом как таковым — его телесной сущностью, изменениями его характера, порожденными природными факторами и самой историей. Этика русской идеи во многом лежала за пределами самого русского народа как органического целого [37]. В этом смысле русская философия, говоря о всечеловечности, всё время пренебрегала необходимостью зафиксировать природное (а не только духовное) отличие русских от прочих народов. Федор Михайлович Достоевский, к примеру, только в записках помянул, что "всечеловечность" для него — это власть русских.