О рыцарях и лжецах - страница 5

Но Сережа вернулся. Он всегда возвращается.

– Значит, вы говорите, этой машины у вашего мужа не было, что это не его машина.

– Я говорю, что не знаю, откуда у него машина.

– Но вас не удивило само наличие машины? Вы же как-то сели в нее.

– А почему бы мне в нее не сесть? В конце концов, хоть я не знала, откуда машина, но не допускала даже мысли, что с ней что-то не так.

– Вы на ней пытались скрыться от полиции. Почему вы не допускали такой мысли? – добавил Максим Андреевич. Я невольно подалась вперед. Больше всего на свете сейчас я хотела бы отмотать пленку времени назад, чтобы я не села в машину.

Сережа сделал это ради тебя. Он пошел на преступление, чтобы обеспечить семью.

– Да потому что никогда в жизни никто ни разу, ни даже в теории, не приезжал ко мне на машинах, полных наркотиков или чего-то еще. Я ни о чем таком не подумала. Я просто не хотела тащить тяжелые сумки, понимаете? Я устала. Я не знаю, как до вас достучаться. И мне нужно в туалет.

– Достучаться? – хмыкнул следователь. – Значит, вы утверждаете, что ничего не знали о героине.

– Я утверждаю, да. Я уже десять раз это утверждала. Я просто ехала в магазин за продуктами, когда мой муж вдруг решил скрыться от полиции. Он подвергнул мою жизнь риску, он не справился с управлением и врезался в ограду между полосами, он сбежал куда-то, а меня выволокли из машины, несмотря на полное отсутствие с моей стороны какого бы то ни было сопротивления, и заковали в наручники. И губу разбили. И на ледяном асфальте продержали. А я никогда даже дорогу на красный свет не перехожу.

– Похвально.

– Ну, может быть, иногда и случалось, – тут же сдала назад я. И занервничала еще больше. – Но ведь все иногда перебегают дорогу на красный, если она совсем пустая. Но это же не значит, что я автоматически знаю, что делает мой муж и что за чертовщина творится у него в голове.

– И вы просто сели к нему в автомобиль, чтобы поехать за продуктами?

– Если у вас есть какие-то возражения и вы считаете, что я как-то неверно изложила обстоятельства, пересмотрите оперативную съемку, которую у вас вели на месте какие-то люди. Они там все снимали. Они видели, что я не пыталась сбегать. Со мной вели себя так, словно я уже сбежала, но факт в том, что я ведь даже не шелохнулась. Я перепугалась настолько, что не знала, как пошевелить рукой. Я говорить не могла.

– Я не утверждаю, что вы пытались сбежать. В этом вас никто не обвиняет.

– А в чем меня обвиняют? – спросила я, представив себе суд, тюрьму, детей, оставленных на попечение моей сестры Фаи. Господи!

– Пока ни в чем.

– Пока! – ахнула я. – А почему у меня спрашивали, была ли я раньше судима? Имейте в виду, я тут ни при чем! Ни в чем!

– Я буду иметь в виду. – Максим Андреевич спокойно отреагировал на мою тираду. Рутина. Я была его рутиной, и по его лицу было хорошо понятно, «как же он от этого всего устал». Он не был в настроении проявлять сочувствие, ему было все равно, сколько у меня детей и какова моя жизненная ситуация. Сережа доставил проблемы его коллегам. Им пришлось гоняться за его серебристым «Логаном» по всей скользкой грязной МКАД, им пришлось рисковать жизнями, чтобы задержать этого наркоторговца – моего мужа, и теперь никто не собирался верить мне на слово. Тот факт, что все это случилось тридцать первого декабря, только подливал масла в огонь. Все хотели домой, никому не улыбалось заниматься нашим делом. Вечерело.

– Вы ведь совсем мне не верите, да? – полюбопытствовала я. В ответ мне была только тишина. – Я бы хотела позвонить сестре. Мне нужно к дочери. Я же вам сказала…

– Нет, – коротко отбрил меня Максим Андреевич.

– Нет? – вытаращилась на него я, и снова меня охватило желание схватиться за дырокол.

– Нет.

– А закон? Разве я не имею право на этот самый звонок?

– Не имеете, – отрезал он. Я несколько секунд разевала рот (разбитая губа саднила), не веря своим ушам.

– Я потом ведь на вас жаловаться буду. Я именно на вас пожалуюсь, Максим Андреевич. На вас лично. Вы мои конституционные права нарушаете.

– Вот что удивительно, как быстро все тут, в этом кабинете, вспоминают про Конституцию, – не сдержался следователь. – Как героин перевозить – никакая Конституция не нужна.