О сильных мира того - страница 12

Подпишите ваше сиятельство эту бумажку.

Губернатор читает распоряжение о перемещении нескольких лесных складов с Краснопрудной улицы в другое, назначенное для этой цели, место.

Позвольте, но этого я вовсе не хочу…

Викторов улыбается:

— Будьте покойны, ваше сиятельство, все останется на своих местах. Тогда князь доверчиво подписывает.

Купцы, хозяева лесных складов, в страшной тревоге… Им приходится раскашеливаться…

Викторов собирает с купцов деньги, оставляет себе процент и вручает нужную сумму князю.

Тогда князь подписывает другую бумажку.

— Нахожу нужным распоряжение за таким-то номером — отменить. И все остается на своих местах.

Наконец, и я перед очами «сиятельства». Губернатор расспрашивает о моем методе дрессировки и, как любитель собак, которых у него в доме очень много, на пробу дает мне первый раз дрессировать собаку сенбернар — Барри, портрет которой красуется у него в приемной.

Сиятельное желание таково: когда собака услышит звук курка она должна броситься на человека, хватать его за горло и класть на землю.

Старому, дряхлому губернатору это было нужно якобы для поездки в вагоне, как защита от нападения.

Кому была охота покушаться на это тело?

Я согласился с горечью. Из хорошей доброй собаки я должен был сознательно делать злую.

Но ничего не поделаешь: тяжелые денежные обстоятельства заставили меня работать.

Началась дрессировка Барри.

Для того, чтобы выучить собаку тому, что мне было заказано князем, я должен был применить после обыкновенной начальной дрессировки следующий прием: я наскоро сколотил из реек скелет чучелы и одел его в одну из моих старых пиджачных пар. Рваные сапоги и шляпа дополняли иллюзию. В соседней комнате за закрытыми дверьми, на стульях стояли два служащих, они держали за деревянные руки чучело.

Я взводил курок пистолета, двери распахивались и в них появлялось чучело-кукла. Барри моментально, сначала при наускивании, потом и без него, бросался на это чучело, рвал его и, когда оно падало на землю, рыча стоял над ним, пока я не отзывал его.

Кроме этого номера я выучил Барри вальсировать и, гуляя с ним по Тверской, ради шутки, заходил в кафейную булочной Филиппова.

Здесь, проходя между пустыми мраморными столиками с еще неубранными чашками из-под кофе, я заставил Барри пуститься в пляс, и пес, кружась, смахивал своим пушистым хвостом со столиков посуду; при громких криках публики и официантов, я, смеясь, расплачивался за убыток и уходил из кофейной.

Громадная собака внушала гуляющим на Тверской некоторый страх; Барри всюду сторонились.

Раз, гуляя с моим четвероногим учеником, я наткнулся на следующую сцену, которая в настоящее время может показаться невероятной. Будочник, стоявший на посту, видя как от нас шарахается в сторону публика, подошел ко мне и грозно сказал:

— Проходите, проходите… Очистите панель… Ступайте по мостовой…

Я захотел пошутить над строгим блюстителем порядка и, в свою очередь, грозно крикнул:

— А знаешь ли ты, любезный, — что это за собака?

Старик опешил.

— Не могу знать, — ответил он, насторожившись.

— А ты грамотен?

— Так точно.

— Так смотри на ошейник и читай.

Будочник наклонился и прочитал по складам:

«Собака Барри, принадлежит его сиятельству князю Долгорукову». Он сразу неожиданно вытянулся во фронт и отдал честь собаке… Таковы были нравы, таково рабское подчинение и страх к начальству в то время.

Наконец, собака готова и я с нею в приемной у князя. У меня предварительный разговор с Викторовым. Викторов между прочим небрежно спрашивает:

— А сколько же вы рублей спросите у князя за собаку?

— Помилуйте, — отвечал я, — считаю этот вопрос слишком щепетильным, — с князя, я думаю, ничего.

— Тогда вы не увидите его больше никогда и потеряете дальнейшую работу.

— Но мне неудобно просить деньги…

— Подайте князю счет.

— Но у меня его нет.

— Садитесь и пишите. Я его вам буду диктовать.

Десять рублей за месяц жареная говядина, подстилка — 3 р., ванна — 6 рубл., мыло для ванны…

Я машинально писал, потом остановился и сказал:

— Позвольте, но ведь собака в ванне никогда не была.

— Не ваше дело, — отрезал Викторов, — я вам говорю, пишите. И так дальше: служащему за уход в месяц — 5 рубл., за устройство чучелы — 11 руб. и за дрессировку 65 руб. Итого — 100 рублей.