О тайных недугах души - страница 10

Приведем здесь еще несколько поучений из книги "Невидимая брань" Никодима Святогорца, которые ясно определяют правильное, душеспасительное внутреннее делание и цель внешних добродетелей и подвигов.

Этот отец начинает свою книгу с разъяснения – в чем состоит христианское совершенство, "ибо, не узнавши этого, – говорит он, – можешь уклониться с настоящего пути и, думая, что течешь к совершенству, направляться совсем в другую сторону". "Самое совершенное и великое дело, которого только может желать и достигнуть человек, есть сближение с Богом и пребывание в единении с Ним". Далее старец говорит, что не все правильно это понимают, но многие думают, что в исполнении самих добродетелей или особых подвигов, таких, как пост, бдения, коленопреклонения, разные телесные строгости, выстаивание церковных служб, умная молитва, уединение или молчание и т. п. – в этом и заключается совершенство христианской жизни. Однако эти добродетели одни не составляют искомого христианского совершенства, но лишь средства и способы к достижению его. Правильно, душеспасительно проходить эти добродетели с тою целью, чтобы получить чрез это силу и мощь против своей греховности и худости, – чтоб почерпнуть из них мужество противостоять искушениям и обольщениям трех главных врагов наших: плоти, мира и диавола. Каждая добродетель может дать свое духовное пособие, самое необходимое для раба Божия в его духовной борьбе.

"Но с другой стороны, – продолжает старец Никодим, – эти же добродетели тем, которые в них полагают всю основу своей жизни и своего упования, могут причинить больший вред, нежели явные их опущения, – не сами по себе, – потому что они благочестны и святы, – а по вине тех, которые, не как должно, пользуются ими, – именно, когда они, внимая только сим добродетелям, внешне совершаемым, оставляют сердце свое тещи в собственных своих велениях и в волениях диавола, который, видя, что они соступили с правого пути, не мешает им не только с радостью подвизаться в этих телесных подвигах, но и расширять и умножать их, по суетному их помыслу. Испытывая при сем некоторые духовные движения и утешения, делатели сии начинают думать о себе, что возвысились уже до состояния чинов Ангельских и чувствуют в себе присутствие Самого Бога; иной же раз, углубившись в созерцание каких-либо отвлеченных, не земных вещей, мечтают о себе, будто совсем выступили из области мира сего и восхищены до третьего неба.

...Они обыкновенно желают, чтоб их предпочитали другим во всяком случае; они любят жить по своей воле и всегда упорны в своих решениях; они слепы во всем, что касается их самих, но весьма зорки и старательны в разбирательстве дел и слов других; если кто начнет пользоваться почетом у других, какой, как им думается, имеют они, они не могут этого стерпеть и явно делаются немирными к нему; если кто помешает им в их благочестивых занятиях и подвижнических деланиях, особенно в присутствии других, – Боже сохрани! – они тотчас возмущаются, тотчас кипятятся гневом и становятся совсем другими, на себя непохожими... Какая бы ни случилась с ними прискорбность, они не хотят подклонить выю свою под иго воли Божией... Имея внутреннее свое око, т. е. ум свой, помраченным, им смотрят они и на самих себя, и смотрят неверно. Помышляя о внешних своих делах благочестия, что они хороши у них, они думают, что достигли уже совершенства и, возгордеваясь от этого, начинают осуждать других. После сего нет уже возможности, чтоб кто-либо из людей обратил таковых, кроме особого Божия воздействия. Удобнее обратится на добро явный грешник, нежели скрытный, укрывающийся под покровом видимых добродетелей.

...Если, воодушевясь ревностью, победишь и умертвишь беспорядочные страсти свои, свои похотения и воления, то благоугодишь Богу паче и поработаешь Ему благолепнее, нежели избичевывая себя до крови и истощая себя постом больше всех древних пустынножителей. Даже то, если ты, искупив сотни рабов-христиан из рабства у нечистивых, дашь им свободу, не спасет тебя, если ты при этом сам пребываешь в рабстве у страстей. И какое бы вообще дело, будь оно самое великое, ни предпринял ты, и с каким трудом и какими пожертвованиями ни совершил бы его, не доведет оно до той цели, какую достигнуть возжелал ты, если притом ты оставляешь, без внимания страсти свои, давая им свободу жить и действовать в тебе"  [ 21 ]