О трезвении и молитве - страница 12
113. А чистота сердечная, т. е. блюдение и охранение ума, коего образом служит Новый Завет, если соблюдается нами, как должно, все страсти и всякое зло отсекает от сердца и, искореняет из него, и вместо того вводит в него радость, благонадежие, сокрушение, плач, слёзы, познание себя самих и грехов своих, памятование смерти, истинное смирение, безмерную любовь к Богу и людям и божественное рачение сердечное.
114. Как ходящему по земле невозможно не рассекать этого воздуха: так невозможно сердцу человеческому не быть непрестанно бориму от демонов, или не подлежать скрытным от них воздействиям, хотя бы кто и строго проходил телесные подвиги. .
115. Если о Господе хочешь не по видимости только быть монахом, — благим, кротким и с Богом всегда соединённым, но и по истине быть таковым желаешь; то всеусильно старайся проходить добродетель внимания, которая состоит в блюдении и хранении ума и в установлении сладостного сердечного безмолвия и, свободного от мечтаний, блаженного состояния души: — дело, которое не во многих найдёшь.
116. Она–то именуется мысленным любомудрием. — И проходи ты её в великом трезвении и тёплом усердии с молитвою Иисусовою, со смирением и непрерывностию, с молчанием чувственных и мысленных уст, с воздержанием в ястии и питии и с удалением от всего греховного, проходи её путём мысленным искусно с рассуждением, — и она с Божиею помощию раскроет тебе то, чего не чаял, даст тебе знание, просветит, умудрит и научит тому, что прежде и в ум приять не имел ты способности, когда ходил во тьме страстей и тёмных дел, будучи погружён в бездну забвения и смятения помыслов.
117. Как долины обильно плодят пшеницу, так она обильно наплодит в сердце твоём всякое добро, — или лучше, сие подаст тебе Сам Господь наш Иисус Христос, без Которого мы ничего творить не можем. И с начала ты найдёшь её лествицею, потом книгою, в коей будешь читать, наконец, более и более преуспевая, найдешь её градом, Иерусалимом небесным, и Христа Израилева, Царя сил, действительно узришь умом, с Единосущным Его Отцем и спокланяемым Духом Святым.
118. Бесы вводят нас в грех всегда лживым мечтанием. Так мечтанием обогащения и корысти настроили они нечестивого Иуду предать Господа и Бога всяческих. Ложными мечтами о телесном довольстве, ничтожном по себе, о чести, богатстве, славе, вовлекли они его в богоубийство, а потом ввергли в самоубийство удавлением и вечную исходатайствовали ему смерть, — совершенно противное тому, что представляли ему в мечтании или прилоге своём, воздав ему, коварные.
119. Вот и смотри, как лживыми мечтаниями и пустыми обещаниями ввергают нас в падение враги нашего спасения. И сам сатана таким же образом спал с небесных высот, как молния, возмечтав о равенстве Богу. Так потом Адама отдалил он от Бога, внушив ему мечту о божеском некоем достоинстве (всезнании); так и всех согрешающих обыкновенно обольщает этот лживый и коварный враг.
120. Горечию от яда худых помыслов исполняется сердце наше, когда, вознерадев по причине забвения, надолго отводимы бываем от внимания и молитвы Иисусовой. Но когда по любви к Божественному, с крепким усердием, прилежно начнём в нашем детелище мысленном (в мысленной мастерской, в сердце) совершать вышереченное (т. е. внимание и молитву, оно опять исполняется сладости в чувстве услаждения божественным некиим радованием. Тогда–то твёрдые полагаем мы намерения всегда ходить в безмолвии сердечном и не ради чего другого, а ради ощущаемой от него в душе приятной сладости и отрадности.
121. Наука наук и искусство искусств есть уменье управляться с злотворными помыслами. Самое лучшее против них средство и искусство — смотреть с помощию Господа за появлением прилога их и мысль свою всегда хранить чистою, как храним око телесное, им же самим остро–зорко усматривая могущее случайно повредить его и всячески стараясь не допускать до него даже порошинки.
122. Как снег не породит пламени, вода не родит огня, терн — смокв: так сердце каждого человека не освободится от бесовских помыслов, слов и дел, если не очистит своего внутреннего, не сочетает трезвения с молитвою Иисусовою, не стяжет смирения и душевного безмолвия, и не будет со всем усердием тещ