О возможности жизни в космосе - страница 33
— У тебя есть лучшее решение? — спросил Аарне. Индрек закрыл глаза и потянулся. Затем сел как раньше, пощипывая порвавшуюся обивку дивана.
— Ты сам только что высказал красивую газетную фразу. Но точнее было бы: своим трудом внести вклад в дело защиты мира. Не усмехайся…
— Я не усмехаюсь, — ответил Аарне. — Только мне эта фраза ничего не говорит.
Индрек взял подвернувшийся под руку карандаш, провел на листе бумаги жирную линию, затем вторую и стал рассеянно штриховать лист. Наконец он поднял голову.
— Труд… об этом всегда говорят! Запомни: труд!
Аарне ждал.
— Что дает труд?
— Человек трудится, и он счастлив. Он не хочет убивать.
— Перестань, я не ребенок. Но все-таки? Ведь все решает сила. Если ты сильнее, я пытаюсь тебя обогнать, и наоборот, не так ли? Вот тебе и борьба за мир.
— Ты иронизируешь?
— Нет.
Молчание.
Вдруг Аарне спросил:
— Скажи честно, ты веришь, что будет война? Только честно.
— Нет.
На улице поднялся ветер.
Вы правы. Я иногда боюсь. Особенно по ночам, когда метель и над дальними просторами мчатся огромные снеговые тучи. В лесах растут сугробы; чудится, будто кто-то плачет между старыми деревьями, плачет и не может найти дороги к солнцу. И это правда: я боюсь тогда, и ты боишься, но не стоит говорить об этом. Зачем об этом говорить? Не надо, правда, не надо. Мы и сами это знаем.
— Как ты можешь быть в этом уверен? Ты можешь?
— Да.
— Как?
— Войны, во всяком случае, кончились, — сказал, наконец, Индрек. — Технический прогресс достиг такого уровня, что может быть еще только одна война. Коллективное самоубийство, при котором прогресс уничтожит своих создателей.
— И ты уверен, что этого не произойдет?
— Уверен.
— Почему? Как ты можешь быть уверен?
Индрек улыбнулся:
— Я верю совершенно естественно.
Аарне неожиданно ударил кулаком по столу и вскочил.
— Черт побери!
— Что с тобой?
— Этот дом сведет нас с ума. Неужели ты не понимаешь? О чем мы болтаем?
— Который час? — спросил Индрек.
— Полдевятого.
Аарне распахнул одну дверь, затем вторую, третью. Метель ворвалась в коридор. Входная дверь ударилась о стену. На столе дрожали листы бумаги, колебались тени. Индрек посмотрел на Аарне, не понимая, что с ним. Аарне улыбался. Его волосы были растрепанны.
— Что с тобой?
— Давай впустим немного свежего воздуха…
Дверь, ведущая из коридора в кухню, открылась, и тетя Ида поспешила закрыть ее. Снег кружился по двору. Дверь вырвалась из рук тети и еще раз ударилась о стену. Дом вздрогнул.
— Метет, — сказал Аарне. — Будет оттепель. Я пойду помогу…
Но вот дверь закрыта, и мокрая, растрепанная тетя вошла в комнату.
— Аарне, неужели тебе еще мало того, что ты на меня донес! Теперь ты будешь ломать мой дом! Ты…
Аарне повернулся к ней.
— Что ты хочешь этим сказать?
— Я спрашиваю, тебе еще мало было доноса?
— Что ты хочешь этим сказать?
— То, что ты слышал.
— Я спрашиваю: что ты хочешь этим сказать?
— Некрасиво и нечестно выдавать тайны дома, — сказала тетя. — Если хочешь знать, то это подло!
— Да что же я выболтал? Объясни мне, пожалуйста.
— У каждого дома есть свои тайны.
Тетя Ида как будто не замечала вопроса.
Аарне не выдержал и закричал:
— Я в последний раз спрашиваю: что я тебе сделал? Слышишь?!
Тетя окинула его долгим взглядом и покачала головой.
— Вот как далеко мы уже зашли. Так-так. Ты уже угрожаешь мне? Ты уже угрожаешь мне?
Тетин голос вознесся до крещендо и оборвался. Это был почти истерический визг. Индрек все еще стоял у двери.
— Сопляк! Ты… Ты… смеешь мне так говорить? Ты…
Аарне на мгновение закрыл глаза, открыл их и прошел мимо тети, слегка задев ее плечом, сказал «извините» и подошел к Индреку.
— Я провожу тебя.
Он подтолкнул Индрека вперед, вышел сам и закрыл дверь. Тетя Ида осталась в комнате одна.
— Видел?
— Видел.
— Извини, ты не обиделся?
— Нет, отчего?
— Дурацкое положение.
— Интересно.
— Да, но не сейчас. А сейчас мне хочется плакать. Пожалуйста, уходи.
За дверью выл ветер. Индрек протянул руку.
— Если выгонит, приходи ко мне.
— Пока.
— Пока. Но знаешь, этот дом не для тебя. Спокойной ночи.
Дверь закрылась. Аарне вдруг почувствовал себя ужасно одиноким. Ему стало страшно, но он все-таки вошел в комнату. Тетя Ида была уже в постели.