О всех, забывших радость свою - страница 11

— Подставляй руки, — отвинтив крышку, сказал я Степану.

— Что? Ты это… Чего удумал? Зачем продукт переводить, а?

— Замолчи и давай руки.

Он смиренно подставил свои ладони, и я полил их водкой. Степан застонал.

— Терпи.

Потом отмотал бинт, который нашелся в пустой хлебнице, и перевязал ладони.

— Ты теперь как кикбоксер, — сказал я, запыхавшись немного.

— Чепуха, пройдет, — пробубнил он и сделал несколько глотков водки из горла.

— Слушай, ты бы завязывал, а то до беды недалеко так.

— Не учи. Моя жизнь, моя квартира.

— Да я не учу, переживаю за тебя.

— А мне на твои переживания плевать! — отрезал он, ударив по столу кулаком. — Ты не бабка моя, чтобы переживать. Это она все переживала.

Паша впервые отреагировал не улыбкой, а испугом в глазах.

— Эй, ты, потише. Ребенок все-таки, не будь свиньей.

Степан повернул голову к мальчику и сказал:

— Пардон, месье.

— Кстати, чей ребенок и что он тут вообще делает? Время недетское. Он сказал, что его мать в больнице, а отец здесь. Где отец-то?

Степан посмотрел на меня вытаращенными глазами. Я тоже на него посмотрел.

— Слушай, чего тебе вообще здесь надо? Вали к себе домой.

— Чей ребенок?! Это не шутки уже.

— Пошел ты…

— Паша, закрой ушки и глаза, досчитай до десяти и потом открой. Умеешь считать?

Он кивнул.

— Вот и хорошо. Закрывай.

Паша закрыл.

Я подошел к Степану, поднял его с табурета и потащил в зал. Степан зацепился рукой за клеенку, как за последнюю соломинку, и вместе с ней все попадало на пол. Одна банка тушенки закатилась за холодильник, а вторая подкатилась к раковине.

— Бум! — крикнул Паша.

«Хорошо, хоть бутылку с водкой поставил на холодильник», — подумал я.

Надежда уложить Степана на диван отсыпаться рухнула сразу, как я втащил его в зал.

Пришлось несколько раз самому закрыть и открыть глаза, чтобы поверить в реальность происходящего.

Какой-то мужик с приспущенными брюками и в пиджаке пристраивался сзади к девушке. Ничего не понимая, я почти толкнул Степана на диван, а сам рявкнул:

— Ты кто такой?! Совсем офонарел?!

Мужик лишь на секунду отвлекся, сказав:

— Я заплатил. В очередь если что, парень.

— Что?!

Я подошел к нему и оторвал его от бледной девушки за плечо.

— Ты что не понял, а? Убирайся отсюда, мразь! Тут дети!

Он, наконец, отцепился от женщины, встал во весь свой немаленький рост, откинул со лба темную путаницу волос и крикнул в коридор:

— Сынок, с тобой все хорошо?

— Да, пап, — ответили ему с кухни.

Я ошалело смотрел то на него, то на бурчащего Степана.

Мужик, поддерживая брюки рукой, пошел в соседнюю комнату, открыл дверь и с порога спросил:

— Николай, а в чем собственно дело? Почему мне мешают отдыхать?! Я за что плачу деньги?

Из комнаты на ломанном русском ему ответили, мол, все хорошо, Леонид Иванович, не обращайте внимания.

— Как не обращать внимания, когда меня силой пытаются выгнать! Я за что плачу участковому? Может, мне другую квартиру найти и другого Николая?

— Леонид Иванович, сейчас разберемся, не переживайте, — ответил тот визгливым, но решительным голосом.

Из комнаты, откуда доносился детский плач и на полную громкость орал телевизор, вышел небольшого роста, восточной наружности мужчина со смуглой морщинистой кожей, в черной застиранной футболке и синих джинсах. Я обратил внимание на волосы. Они были черные, как гуталин, с мелкими седыми вкраплениями. На правой щеке красовался глубокий шрам от брови до носа. В руке он держал незажженную сигарету.

— Так, ты кто такой и что тебе тут нужно? — спросил он меня на смеси нескольких языков. — Леонид Иванович — уважаемый человек, и я не позволю обижать моего гостя. Сегодня Кристина больше принимать не будет. Все до утра расписано. Завтра приходи. Давай, давай, не стой тут. Кристина, а ты чего расселась? Обслужишь Леонида Ивановича как ты умеешь.

Кристина с отрешенным лицом уставилась в стену, и было заметно, как под ее помадой медленно бледнели губы.

— Ты меня поняла?

— Поняла, поняла, — повернув свое бледное лицо, с неохотой ответила она и видимо, чтобы как-то подтвердить сказанное, завела руку за спину, расстегнула бюстгальтер и бросила его на пол. Потом скатала чулки, и отправила их туда же.