Об этом не сообщалось… - страница 22

…Видя, что проверки не избежать, задержанный начал обстоятельно рассказывать свою историю. Фамилия его Шелуденко, зовут Петром Антиповичем. Со дня своего рождения живет в городе Валуйки. Сейчас они со старухой остались вдвоем: дочка Надежда ещё до войны перебралась в Воронеж. Из-за неё, собственно, вся эта оказия и приключилась. Третьего дня постучал к ним в окно один проезжий советский командир. Получалось так, что этот командир и их дочь несколько дней жили в Воронеже в одной квартире. Дочь знала, что он вскоре должен быть в Валуйках, и, когда её забирали в больницу с тяжелым воспалением легких, дала ему адрес родителей, попросила зайти к ним и сказать о её болезни. Они со старухой так разволновались, что не сообразили спросить у командира дочкин новый воронежский адрес или название больницы, в которую её поместили. Сам же командир очень спешил и, сев в машину, тотчас уехал.

Документы были в порядке, и Крайнев вернул их Шелуденко. Убедившись, что официальная часть окончена, решил подключиться к беседе и Прядко.

– Ну а как там, папаша, в Валуйках, домзак живет и здравствует, немец не порушил?

– Это по тебе, охальник, тюрьма плачет, – насупился Шелуденко. – У человека горе, а он с глупостями всякими…

Прядко замолчал, но мысль его работала лихорадочно. Спустя минуту он накинул ватник и вышел на улицу.

– Послушай, ефрейтор, не нравится мне дядька этот.

– А ты что, в зятья к нему собрался?

– Да я не о том. Понимаешь, какое дело: я ему про тюрьму местную намекнул, а он смотрит на меня как баран на новые ворота. А тюрьма эта ещё царской постройки, единственная, можно сказать, пока достопримечательность в тех самых Валуйках. Он там и близко не был, не то что родился – голову наотрез даю. Вот ты и прикинь: для дезертира дядька-то староват… Соображаешь?

Ефрейтор оказался сообразительным. Оставив на минуту Прядко подежурить у шлагбаума, он пошел в будку к сержанту.

…Примерно через час приехал старший оперуполномоченный особого отдела Т. Бучко. Он ознакомился с документами Шелуденко; выслушав доклады сержанта и ефрейтора, предложил задержанному показать всё, что есть у него в карманах и в мешке. Шелуденко просил ничего у него не отбирать: он везет продукты больной дочери. Однако в мешке кроме краюхи хлеба, двух пар белья и полотенца оказались еще два свертка, завернутые в тряпки и перевязанные шпагатом. Шелуденко уверял, что это свиное сало для больной. Свертки развернули, и в них оказалось 10 000 рублей в крупных купюрах. Задержанный был доставлен в особый отдел фронта. И здесь уже «заботливый папаша» рассказал свою настоящую биографию.

Фамилия его – Миневич, род занятий – гитлеровский агент-вербовщик. Легенда о больной дочери была отработана в немецкой разведке. Шел он в Воронеж для создания в городе резидентуры по сбору данных о войсках гарнизона. Сам он уроженец Курской области. В 1935 г. был исключен из партии за троцкистскую деятельность. Работал он тогда в Курске председателем профкома одного из небольших промышленных предприятий, а после исключения – слесарем на том же заводе. Немецкой разведкой был завербован в конце октября 1941 г. на «совершенно добровольной основе». В своё время затаил злобу на руководство ЦК ВКП(б), обкома партии и парткома завода. Решил отомстить. К немцам явился сам и предложил свои услуги. После вербовки был направлен на учебу в Полтавскую разведшколу, где прошел курс обучения по широкому профилю – на агента-разведчика и агента-вербовщика. Особое внимание наставники из абвера уделяли методам индивидуального подбора и вербовки агентуры.

Он благополучно перешел линию фронта в районе села Белый Колодезь и через два дня уже был на станции Лиски. Оттуда в Воронеж решил добираться пешком и на попутных машинах. В Воронеже он должен был остановиться на улице 27 Февраля у гражданина Гракова К.А., по паролю: «Привет вам от Франца Генриховича».

Показания Миневича позволили нам обнаружить в Воронеже конспиративную квартиру немецко-фашистской разведки. Как показала проверка, хозяином её являлся бывший офицер царской армии, человек одинокий, замкнутый. Жил он в собственном домике, построенном ещё его отцом, купеческим приказчиком. Взвесив все факты, руководство особого отдела фронта решило послать к Гракову своего сотрудника по паролю, известному нам от Шелуденко-Миневича. Операция прошла без осложнений. Граков принял нашего товарища более чем любезно. В первой же беседе, продолжавшейся чуть ли не всю ночь, Граков от души желал гостю успехов в работе и рекомендовал ему прежде всего организовать усиленное наблюдение за штабом фронта.