Обагренная Русь - страница 25

Пел малец-пигалица, от земли два вершка. Тощенький, бледненький, а рядом с ним слепой старче о клюку опирается, незрячие глаза подставил теплому солнышку.

Слушая мальца, в двух местах поморщился от фальшивинки Лука, но голос-то, голос!..

Кончил малец, стал обходить слушателей — кто что подаст, кланялся, благодарил за милостыньку. Приблизился он к Луке, а дьякон его за руку — хвать.

— Больно мне, дедушка, — захныкал малец тоненько, вскинул на дьякона испуганные глаза.

Повернул в их сторону слепое лицо старец, застучал клюкою оземь, окликнул скрипучим голосом:

— Егорка!

— Тута я! — обернулся малец. — Поп меня за руку ухватил. Боюся, деда!..

— Отпусти мальца! — сильнее прежнего загрохотал клюкою старец, слепо двинулся к Луке. — Почто убогих обижаешь?

— Сопель! Сопель! — закричали ребятишки и стали дергать дьякона со всех сторон.

В толпе сразу объявились сердобольные. Слепых и юродивых почитали владимирцы, в обиду не давали, стали придвигаться к Луке, говорили покуда мирно:

— Отпусти мальца, не кощунствуй.

Бабы воинственнее были:

— Чего на него глядеть! Вовсе обезумел дьякон. Мало, что детям у себя в ученье досаждает — ревом ревут, ишшо и на улице бесчинствует!..

Но Лука будто не слышал их, только еще крепче держал мальчонку за руку. Старец двигался на голос поводыря, размахивая клюкой.

— Эй, люди, почто галдите? — раздался над толпой властный голос.

Все повернулись разом. Один лишь Лука даже ухом не повел. Мальчишка хныкал и трепыхался в его руке, дьякон тянул его за собой в сторону.

— Лука! — окликнул его все тот же голос.

— Ай-я? — встрепенулся, очнувшись, дьякон. Повел вокруг себя взглядом, увидел сидящего на коне боярина Якова. Не выпуская мальца, поясно поклонился ему.

— Ты чего это? — спросил изумленный боярин.

— Прости, батюшка, — снова поклонился ему Лука.

Яков сказал:

— Негоже это, Лука, обижать убогих…

— Лютый он, боярин, — заговорили в толпе. — Правы бабы, как есть, разума лишился…

— Эк кинулся-то… Яко стервятник.

— Куды слепцу без поводыря?!

— Почто молчишь, Лука? — нахмурился Яков. Не понравилось ему все это: зачем зазря народ волновать?

Лука, потупившись, безмолствовал. Мальчонка попискивал и с надеждой таращился на боярина. Яков рассердился:

— Что он тебе сделал? Отпусти мальца.

— Прости, батюшка, — в третий раз поклонился Лука.

— Эк свое заладил!.. Кому велено?

— Не могу я… Как услышал, так и не могу. Голос у него яко у ангела.

— А насильничаешь почто? — вопросили из толпы. — Не раб он твой, малец-от. Почто за руку держишь?

— Сбегнет…

Яков рассмеялся.

— Отпусти, отпусти — не сбегнет, — сказал он, слезая с коня. Кто-то услужливо подхватил повод, боярин подошел к Луке, потрепал мальчонку по кудрявой головенке.

— А ты и впрямь поешь, яко ангел?

— Не…

Старец, стараясь не пропустить ни слова, внимательно прислушивался к разговору.

К нему повернулся Яков:

— Твой это малец, старче?

— Егорка-то? — выпучивая слепые бельма, переспросил старик. — Дык како мой? Не холоп он, а прибился в Ростове… Сам знаешь, боярин, слепому без поводыря негоже. Ходим мы по Руси, добрые люди милостыньку подают, тем и кормимся. Ни отца, ни мамки у него нет, сирота он безродный… Не дай сироту и слепца в обиду, добрый боярин. Вступись.

— Да, — в растерянности почесал Яков затылок. — Придется тебе, Егорка, спеть. А то како я вас рассужу?

Чувствуя недоброе, слепец упал на колени:

— Не забирай у меня мальца, боярин. Смилуйся!

— Пой, Егорка, — сказал Яков.

— Пой боярину, — подтолкнул его в спину Лука. Толпа с любопытством сомкнулась вокруг них.

Чувствуя всеобщее внимание, мальчонка выдернул у дьякона свою руку, оправил кожушок.

— А чего петь-то?

— Чего хошь, то и пой, — сказал Яков.

— Пой, пой, — послышалось из толпы.

И тогда, прокашлявшись в ладошку, начал Егорка, да так, что у Луки пуще прежнего перехватило дыхание.

Пел мальчонка без натуги, легко и вольно, и голос его звенел, как серебряная труба. Сроду не слыхивал Яков такого голоса, а ведь на пирах, бывало, показывали свое умение отменные гусляры.

— Да как же так отдать его тебе, старче? — удивился он. — Такого-то певуна и князю показать не грех. Рассудил я вас: забирай с собой Егорку, Лука…