Обед с режиссером

стр.

Марк Виленский

ОБЕД С РЕЖИССЕРОМ

>Дружеский шарж и рисунки Б. Савкова

>МОСКВА

>ДАТЕЛЬСТВО «ПРАВДА»

>1979


Неприятность


— Тебе нужно обязательно поговорить с Борисом Сидоровичем, дядей Мусеньки Качурской, с которой ты, когда был маленький, жил одно лето на даче в Ильинском, помнишь? — сказала вечером сыну Надежда Григорьевна.

— Туманно. А что он, этот ее дядя, зачем он мне?

— Очень умный человек, стоматолог на пенсии. У него когда-то была совершенно аналогичная история, и он вышел сухим из воды. Вот его адрес. Он тебя ждет, купи бутылочку вина и поезжай.

Игорь купил и поехал.

Борис Сидорыч, полный лысый человек в бархатной куртке и шлепанцах, рассказал, как он однажды назначил больного Грищенко на пломбирование, а больного Гращенко на экстракцию пяти зубов. Регистратура перепутала истории болезни, и он выдрал Грищенко полдесятка ни в чем не повинных зубов. Борису Сидорычу тоже хотели пришить дело, но он предложил Грищенко поставить бесплатно три золотых зуба и два из нержавейки, Грищенко согласился и закрыл рот. «Конечно, дорого, но зато тихо. А что делать?» — такими словами закончил Борис Сидорыч свой рассказ.

— Ну а я кому должен вставить золотые зубы? — усмехнулся Игорь.

— Разумеется, начальнику главка. Пришли его ко мне, и я сделаю ему новый рот. А ты заплатишь, понял?

— Понял, — засмеялся Игорь, выпил «посошок» и пошел одеваться.

Следующим вечером Надежда Григорьевна встретила сына в передней и, не дав ему раздеться, сказала:

— Вот тебе адрес, поезжай, сыночек.

— Куда еще? — спросил Игорь, не очень довольный результатами вчерашнего визита.

— Умнейший человек Коконов. Дядя первого мужа Люси Гончаровой. У этого Коконова брат попал в точности такую же передрягу и благополучно выскочил. Купи бутылочку коньяка, недорогого, рублей за девять-десять. Вот тебе адрес. Он ждет с нетерпением.

— У меня язва, печень и гипертония, — сказал Коконов, похожий на обрюзгшего цыганского барона, — так что коньяк вам придется распивать с моей дочерью. Я чисто символически пригублю.

Появилась с подносиком дочь Коконова — пышнотелая некрасивая брюнетка лет тридцати, в очках и джинсах. Джинсам приходилось туго. Дочь выгрузила на журнальный столик нарезанный кекс, лимон и пузатые бокальчики, суживающиеся кверху.