Обернись моим счастьем - страница 27
Вздор, конечно, он давно вырос. Да и тогда, в далеком и прекрасном детстве, не так уж часто это случалось: няньки и гувернеры не позволяли. Взрослые все время следили, а потому приходилось изворачиваться, прятаться. А теперь… Теперь ему приходится за всеми следить.
Слабость. Он попытался открыть глаза, но веки оказались неподъемными.
– Ральф!
Он дернулся. Надо сделать над собой усилие и открыть глаза. Надо.
– Ральф! Ты слышишь меня?
– Ари…
Ночь. Чужой дом. Приглушенный свет ночника. Встревоженный взгляд сестры. Она… Она за него переживает. Храни нас Льярра…! Он чувствует, что счастлив! И что он всего этого не заслуживает…
– Спасибо… Прости, Ари.
– Благодарить надо Алекса. Он гений! – Ариадна улыбнулась.
– Что со мной?
– Не знаем. Врача, конечно, вызвали. Мистер Берлинг не нашел особых проблем. Говорит: нервное перенапряжение. Мы сосредоточились на том, чтобы проверить, не было ли магического воздействия. Сам понимаешь, в свете последних событий…
Ральф невесело хмыкнул. Вспомнил мистера Берлинга, лекаря их семьи. Все хотел навестить как-нибудь старика, вот только он с самого детства здоров как…
Как лев. Один раз болело горло. Наелся сосулек. Все. Любой мог позавидовать!
– Морган утверждает, что воздействия артефактов на тебе нет.
– Дворецкий…?
Смех получился лающим, слабым. Но… получился.
– Тихо, Ральф… Морган мужчина талантливый, – Ари вцепилась брату в плечо, запрещая вставать.
«Очень любопытных талантов ваш дворецкий», – хотел добавить оборотень, но побоялся, что на длинную фразу не хватит сил. Чувствовал он себя странно. Словно наизнанку его вывернули, а ввернуть обратно в самого себя забыли. Невозможно чесался загривок. Наконец он не выдержал и с наслаждением вцепился ногтями в то место, где зудело сильнее всего.
Рука стала липкой, в ноздри ударил запах крови. Знакомый запах собственной крови был странным. Слишком соленым. С нотками горечи.
– Не трогай, – приказала Ариадна. – Алекс сердиться будет.
Несмотря на серьезность ситуации, он не мог не рассмеяться: им командует младшая сестра, и он должен что-то делать или не делать, потому что это вызовет гнев мальчишки.
Дожил!
Да уж… Назначение главой службы безопасности, похоже, не пошло ему на пользу.
– Что тут у вас? – в дверь протиснулась взъерошенная голова Алекса Марлоу.
– Очнулся, – повернулась к нему Ариадна.
Ральфу показалось, что в глазах у сестры блеснули слезы. Хотя нет. Показалось. Игра света. Или нет?
– Хорошо, – юный артефактор прошел в комнату, сел в соседнее кресло, внимательно посмотрел на оборотня.
Глаза мальчишки будто сканировали насквозь! Долго. Бесконечно долго…
Наконец младший Марлоу с облегчением вздохнул:
– Кажется, все действительно в порядке.
– Что со мной? Почему шея в крови? – рыкнул герцог, которому очень не нравилось быть в роли пациента этого… юнца.
– Я сделал надрез, – Алекс сладко широко зевнул. – Это не опасно. Кровопотеря минимальная. Необходимо активировать защиту – кровь должна попасть на нить. На вас рубашка с весьма оригинальной вышивкой.
Мальчик потянулся и в этот момент стал удивительно похож на котенка.
– Думаю, белошвейки еще никогда с такой скоростью узоры не накладывали. Теперь мы у них в долгу, – артефактор улыбнулся.
– Им заплатят, – буркнул герцог. – Что со мной?
– Могу лишь с уверенностью сказать, что это не воздействие артефакта. Мы с Морганом изучили каждый миллиметр вашего тела. И не проклятие. Мы вызвали мастера Оделлию, она лучшая.
– И что? Никаких предположений? – оборотень нахмурился.
– Неа, – мальчишка снова зевнул, сворачиваясь клубочком прямо в кресле. – Кровь у вас нормальная, я проверил… В лаборатории… Отец научил… Но вы… бредили. О каком-то синем таракане. Или пчеле? Не помню…
– Эй! – от возмущения к герцогу вернулся голос.
Ариадна хихикнула, прикрыв рот ладонью.
– А? – глаза мальчишки приоткрылись. – Простите… Я устал…
– Тебе повезло, – тихо сказала Ариадна, глядя брату в глаза. – Как и мне когда-то повезло попасть в этот дом.
– Может быть, – не стал он спорить.
– Ральф?
– Ари?
– А ты…?
– Что?
– Можешь обернуться? – эти слова львица произнесла одними губами.
Они смотрели друг другу в глаза, и в этот самый момент она его простила.