Обещай мне - страница 26

Я медленно подошла к трейлеру Грейсона, чувствуя себя очень открытой, и подсознательно скрестила руки. Вблизи я увидела, что трейлер был ближе к цвету ирисок, чем бежевым. Контуры внешнего вида в сочетании с небольшими, круглыми окнами придавали ему космический вид. Два штуковины, похожие на гигантские катушки ниток висели под тонким тентом, который тянулся от двери на десять футов. Небольшой саженец рядом с трейлером, казался неуместным.

Я провела рукой по кончикам мелких веточек дерева и со вздохом постучала в дверь. Я не была уверена, насколько неловкой будет встреча; в последний раз, когда Грейсон едва сказал мне хоть слово, был сразу после того, как я безумно порвала платье и обнажилась при нем и остальных Отступниках.

Он подошел к двери за секунды, по-прежнему без майки. Удивление отразилось на его лице, когда он увидел меня.

— Подожди, — хрипло сказал он и нырнул обратно во внутренний полумрак. Он вернулся через мгновение, натягивая майку через голову и открывая дверь.

— Ты выглядишь лучше, — он улыбнулся мне.

Я откинула свои волосы назад, до сих пор не привыкнув к тому, что они легко спадают на мое лицо, вместо того, чтобы заплести косу.

— Спасибо, — тихо сказала я.

Он указал на штуковины за своей дверью. — Тяни бобину.

— Чего?

Он сел на плоскую поверхность одной из них. — Они когда-то были бобинами для кабеля. Теперь это замена столам, стульям, чему угодно.

— О, — Я осторожно присела на другую, скрестив ноги у щиколоток.

Глаза Грейсона спустились вниз к моим изувеченным ногам, и гримаса боли исказила его лицо, но он попытался в туже секунду это скрыть. Мне было не по себе наедине с ним, и он, казалось, почувствовал, и находился на значительной дистанции от меня.

Я сглотнула. — Спасибо, — сказала я тихо.

Он знал, что я имела в виду. И он не собирался что-либо говорить, никакой ерунды.

— Добро пожаловать, — сказал он, наконец.

Мы сидели, молча, и когда я взглянула, то поняла, что он изучал меня. Вблизи я разглядела, как он красив. Его кожа была на несколько тонов темнее оливковой кожи итальянских сестер, которые учились в Хейл со мной. Его губы были пухлыми, а глаза были темными и изучающими.

— Кто такая Дженни? — Спросил он, наконец, вполголоса.

Я шумно выдохнула. — Моя сестра. Ее собираются выдать замуж за развратного лидера другой общины. Ей всего лишь шестнадцать, — закончила я сдавленным голосом.

— Бл*ть, — тихо сказал он, качая головой. — Мне жаль.

Я не могла сказать, что все в порядке. Во всяком случае, он знал, что это неправда.

— Как ты себя чувствуешь? — Он посмотрел на меня, сверху вниз, критически оценивая.

— Злой, — сказала я. Это было честно.

Грейсон понимающе кивнул, разглядывая расшнурованные черные военные ботинки, которые он носил.

— Дерьмо. Я них*ра не виню тебя за это. — Он поднял голову и легко улыбнулся мне. – Хотя, кажется, тебе действительно намного лучше.

Я попыталась улыбнуться в ответ. — Должно быть, я показалась тебе словно из девятнадцатого века.

Он думал об этом. — Согласен, — он притих. — А каким же показался тебе я?

Грубый. Темный. Опасный. Но это еще не все.

— Ты выглядел так, словно моя последняя надежда.

Он задумался. — Там, откуда ты родом у тебя не было людей, таких как я, не так ли?

Я подумала об Уинстоне, называвшим его нечистым дьяволом. Я думала о страшных вещах, которым церковь учила своих детей.

— Никого, — честно сказала я.

Он смотрел мне прямо в глаза. — Ты здесь в безопасности, Промиз.

Звук его голоса, когда он произнес мое имя, был подобен поражению электрическим током. Он имел в виду, что я была в безопасности с Рэйчел, с МК Отступники. Но более того, он имел в виду, что я была в безопасности с ним.

— Я знаю. Я это сразу поняла, Грейсон.

Мои слова, казалось, зажгли что-то в его глазах, и он отвернулся, глубоко вздохнув. Горячий ветер засквозил между нами, и мои волосы снова упали на лицо. Я откинула их назад и, увидела, что он опять разглядывает меня. Я хотела знать, что именно он видел во мне. Скорее всего, сломленную женщину, вызывающую жалость.

Становилось неудобно сидеть на бобине, потому что не на что было опираться, там не было спинок. Я передвинулась и поморщилась, ненавидя, что это снова напомнило ему, как он нашел меня. Он дернулся при моей болезненной реакции, и, казалось, почти собрался коснуться меня, прежде чем, остановился и посмотрел в сторону «На дне реки». Когда он наклонился вперед, рукав его футболки скользнул вверх, открывая татуировку на левом плече, которая простиралась до половины его предплечья. Это было крест, очерченный толстыми черными линиями. Внутри были слова «Ни один человек не может судить меня».