Обещаю вернуться никогда - страница 3

Правда, Равана, который последние несколько дней находился при Вороне и который вместе с Бересклетом привёз его домой накануне вечером, говорил, что князь был странный – ни с того ни с сего задумывался и в такие моменты ничего вокруг не видел и не слышал.

Обычно после таких припадков задумчивости ничего хорошего не происходило, и Ладимир был полон дурных предчувствий.

Сейчас они, похоже, начали сбываться. Всегда холодный, сдержанный князь осматривал раненого и ругался – он, который никогда не матерился. Правда, на латыни, но это дела не меняло. Сквозь поток латинских ругательств доносилось:

– Сотрясение мозга… грудь – один сплошной синяк… желудочное кровотечение и как бы ещё лёгкое не было задето… сломано левое предплечье… разбит тазобедренный сустав, его цепом били, что ли?!.. И подвздошный вывих вдобавок…

– И вся рожа у него в крови была, – подытожил Ладимир.

– В кровавой рвоте…

Князь выпрямился и несколько минут сидел молча, глядя на раненого. Ладимир забеспокоился:

– Див Мирославич, может, Авелю позвонить? Верхом от Ставки по Запределью сюда можно за полчаса добраться.

– Если он в Ставке, а находиться там сегодня он не должен. Ладно. Поможешь мне.

Меня выслали на терраску в самом начале осмотра. Там я примостилась на диванчике и даже ухитрилась уснуть. Впрочем, последнее неудивительно, мне свойственно впадать в спячку после сильных переживаний. Однако поспать не удалось, потому что вскоре явился Ладимир.

– Анют, извини… придётся нам с тобой на часик дом освободить.

Пойдём на крыльцо.

Я, не совсем сообразив, в чём дело, послушно пошла за ним на крыльцо и села на ступеньки. Мы укрылись пледом, и тут я наконец поняла, что здесь что-то не то. Зачем понадобилось тёплую избу менять на холодное крыльцо? Почему Ладимир такой мрачный?

– Лад, – робко начала я, – я что-то не пойму. Чем мы Диву в доме помешали?

– Он решил его исцелить.

Я впала в ещё большее недоумение.

– На этом типе, – продолжил Ладимир, – живого места нет. А с такой кровопотерей нормальный человек давно уже должен был коньки отбросить. Див неделю не спал толком, только вчера вечером его Бересклет из Ставки привёз. Он сейчас грохнется в обморок рядом с ним, и всё…

Я почувствовала себя виноватой, хотя, в общем-то, ни в чём виновата не была. Поэтому, отбросив чувство вины в сторону, я сосредоточилась на другом.

– Ладимир, зачем ему это? Он его знает?

Ладимир фыркнул.

– Выходит, что так. Только, видишь ли, он должен его не просто знать. Он должен его знать, как, скажем, Леда или меня. Он даже воинов Братства избегает исцелять, дорого обходится. А тут вдруг какого-то бродягу…

– Ну ничего себе, – вздохнула я. – В кои-то веки мужик с неба свалился, и тот не ко мне.

Ладимир не выдержал и хохотнул.

– Подожди ещё, может, этот мужик как раз по твою душу. Раз тебе обыкновенные не годятся.

– О да, – фыркнула я, – небо невероятно расщедрилось. Старый дед, седой как лунь, заросший до глаз бородой. Всю жизнь мечтала.

– Не такой уж и старый. Ты его тело видела?

– Видела, мельком. Ссадины, синяки, раны и кровоподтёки. И шрамы.

– Во-первых, шрамы украшают мужчину, а во-вторых, я не об этом. По его мускулам не скажешь, что он старик.

– Если верить инстаграму, сейчас такие дедули пошли… из спортзалов не вылезают.

– Ну уж этот в качалке никогда не был. Знаю я, откуда такие бицепсы, как у него, берутся. Всю жизнь мечом махал, не иначе. Короче, не всё ли тебе равно? Главное, есть на что посмотреть.

– Лад, так-то оно так… но хотелось бы не только посмотреть. За свою долгую жизнь не всё ли он себе отмахал?

– Вот и проверишь, – ухмыльнулся Ладимир, – когда очухается.

Он слегка развеялся, и за разговорами время пролетело быстро. Когда Ладимир взглянул на телефон, оказалось, что мы сидим на крыльце больше часа. Он встал и решительно пошёл в дом. Я последовала за ним не сразу, потому что изрядно отсидела ноги и пятую точку.

Див в обморок не упал, но было ему худо. Он сидел возле раненого, ссутулившись, опустив голову и руки, словно у него не осталось сил даже на то, чтобы выпрямиться.

Ладимир помог ему подняться, усадил в кресло и укрыл пледом. Я побежала ставить чайник.