Облако - страница 18

— У меня муж инвалид, неходячий! — причитала женщина, удерживая железнодорожника за рукав. — До вокзала я еле довезла его на коляске. Как мне с ним через эту толпищу пробраться?

Служащий пожал плечами, высвободил руку и раздражённо крикнул:

— Вы должны соблюдать спокойствие — иначе вообще никакого выхода!

Новая информация молниеносно распространилась по перрону.

Янна-Берта подумала о маме. И о Кае, который был немногим старше Анники у неё на руках. Успели ли они вырваться или все ещё сидели в западне? А Йо?

Вдруг все лица дружно обернулись на север — к вокзалу задним ходом подавали грузовой состав. Частично открытые платформы, частично вагоны для перевозки скота. Люди на перроне с криками стали пробираться вперёд. Янну-Берту с детьми оттеснили от вокзальной стены, людской водоворот увлек её в сторону поезда, и она, оглядываясь, кричала:

— Ну давайте же! Пожалуйста, за мной! — судорожно пытаясь вспомнить фамилию маленьких девочек. — Ну же!

Краем глаза она заметила, как бессчётное количество рук ухватилось за решётку ворот в стене и принялось её трясти. С внутренней стороны её пытались удержать служащие пограничной охраны. Раздался скрежет, железом били по железу Больше она ворот не видела. Дети визжали от страха. Их толкали и пихали со всех сторон.

— Держитесь крепче за меня, — крикнула Янна-Берта. — Не отпускайте! Мама с папой сейчас придут!

Первой она потеряла Нину. Её жалобный крик потонул в общем гвалте. Слышен был только пронзительный вопль: «Сюзанна!»

Потом не удержалась Сюзанна и вмиг затерялась среди чемоданов, юбок и ног.

Янна-Берта прижала Аннику к себе, выкрикивая имена девочек и пытаясь устоять против напирающей людской лавины. Она получала тычки, её ругали на чём свет стоит. Ей стоило большого труда удержаться на ногах. У ворот слышались ритмичные команды: «Раз, два — взяли! Раз, два!..»

В отчаянных попытках обнаружить где-нибудь светлые головки Янна-Берта обернулась. И увидела, как ворота внезапно распахнулись — их выдавила толпа, хлынувшая на перрон и сметавшая всех на своем пути. В том месте, откуда только что были слышны крики Нины, образовался водоворот. Люди беспорядочно размахивали кулаками, падали, вставали, наступали на других, ещё лежавших. Янне-Берте удалось протиснуться обратно к стене вокзального здания. И в этот же момент к ней прибило Краннеров. Она ещё не успела перевести дух, как Берт выхватил у неё Аннику.

— А где остальные? — крикнула Марианна. — Остальные!

Янна-Берта молча указала на хаос, творящийся между воротами и поездом. Мать маленьких девочек разрыдалась. С искажённым от гнева лицом она схватила Янну-Берту за плечо и затрясла:

— Ты!.. Ты!.. — выкрикивала она.

Янна-Берта засмеялась. Она сама будто со стороны слышала, как смеётся, — это был пронзительный, судорожный, безумный хохот. И никак не могла остановиться. Всё хохотала помимо своей воли. От смущения она спрятала лицо в ладонях и сорвалась с места. Она спотыкалась о чемоданы, баулы, детей, пробиваясь наперекор засасывающему потоку, через дыру в стене, сквозь плотную толпу, всё ещё валящую на перрон, — на привокзальную площадь.

Туда как раз въезжали танки. Подлетел вертолёт и принялся, громко стрекоча, кружить над вокзалом. Где-то в городе слышались выстрелы.

Янна-Берта помчалась вперёд, не думая о направлении. Её полный отчаяния смех растворился в грохоте вертолёта и грома. Она бежала прямо во мрак, заволокший всё небо, прямо навстречу первым каплям грозы.

Инстинктивно Янна-Берта побежала на юг. В ту сторону не двигался никто, зато навстречу попадалось бессчётное количество искажённых страхом лиц. В воздухе кружили клочки бумаги, деревья стонали, сгибаясь под грозовым шквалом. Ветер трепал длинные светлые волосы Янны-Берты.

Перед её глазами всё ещё стояло рапсовое поле. К этому ярко желтеющему на фоне грозового фронта клочку пейзажа она и устремилась. Ули сейчас наверняка сидит оглушённый, съёжившись посреди рапса, и чувствует себя брошенным на произвол судьбы, как та собака, бежавшая за машиной, или как Коко в комнате дедушки с бабушкой. Наверняка он плакал и звал её, в ужасе от надвигающегося чёрного заражённого неба. Как же она могла оставить его? Ведь мама так в неё верила!