Облако - страница 39
Бабушка Берта и дедушка Ханс-Георг определённо никаких новостей о последствиях катастрофы на немецкой атомной электростанции не читали. Скорее всего, они даже не обсуждали эту тему. У Янны-Берты в ушах звучал мягкий бабушкин голос:
— Прекрати, Ханс-Георг, слышать больше не желаю об этих ужасных историях!
Но за утренним бокалом пива дед Ханс-Георг уж наверняка излагал в пространных монологах перед майоркскими пенсионерами свою теорию о причинах катастрофы: разумеется, вредительство. А тайные подстрекатели засели на Востоке.
Янна-Берта распахнула окно. Гардина прошелестела по лицу. Ей вдруг неодолимо захотелось увидеть море. Или хотя бы какое-нибудь водное пространство. Она выбежала из квартиры, не ответив на удивлённый вопрос тёти Фримель: «Куда ты так понеслась, детка?»
Она почти бежала мимо обращённых на неё сочувственных или неприязненных взглядов, мимо бетонного цоколя, на котором кто-то огромными буквами вывел баллончиком-распылителем: «За это скажите спасибо политикам!» И вдруг прочитала в одном из газетных киосков заголовки: «Наконец отбой тревоги!» и «Реактор больше не излучает!».
Янна-Берта опешила. Хельга ведь не могла об этом не знать. Но во время обеда ни словом не обмолвилась. Может, это показалось ей недостаточно важным?
Янна-Берта поняла, что Хельга никогда не говорит о текущих политических событиях.
Направляясь к озеру Альстер[6], Янна-Берта проходила мимо школы. Там, к своему удивлению, она наткнулась на Эльмара. На фоне тёмной стены, к которой он прислонился, его лысый череп выделялся особенно резко.
Он кричал вслед прохожим дерзости. Янна-Берта устремилась к нему, словно к спасательному кругу.
— Ты что тут делаешь? — спросила она.
— Скажем так: болтаюсь, — ответил он. — А где — мне без разницы.
Она спросила про домашние задания.
Он ответил, что больше никаких уроков не делает.
— Если у тебя других планов нет, — предложила она, — давай сходим к Альстеру.
— У меня нет никаких других планов, — хмуро сказал он, — кроме как поскорее покончить с этой жалкой жизнью.
На одном из перекрёстков им пришлось задержаться у светофора. Кто-то за их спиной тихо произнес:
— Вот это да, ребят конкретно зацепило.
Но, видимо, недостаточно тихо.
Эльмар развернулся и заорал:
— А вас разве нет? Здесь тоже были осадки! Везде были радиоактивные осадки! Не такие сильные? Не опасные для жизни? Кто это сказал? Министр внутренних дел? Политики? Верьте им больше: всё заражено: земля, воздух, продукты! Даже если ваши головы не выглядят так, будто с них сняли скальп, вам в будущем рак обеспечен! Что значат четыреста-пятьсот километров для такой глобальной аварии? Вопрос лишь в том, какой вид рака у вас обнаружат. А среди ваших внуков будут резвиться фантастические уродцы. Они уже запрограммированы. Лучше бы задумались над вопросом, как подобное могло случиться!
Никто ему не отвечал. Те, кто перешёптывались между собой, уставились в противоположную сторону. Когда загорелся зелёный, все устремились на переход. Лишь Эльмар не тронулся с места.
— Они вас просто прикончат! — проорал он им вслед. Янна-Берта осталась стоять рядом с Эльмаром. Она почувствовала приступ слабости. Колени готовы были подогнуться. Она прислонилась к столбу светофора.
— Пошли, — сказала она, — поворачиваем назад. У меня всякое желание пропало.
— Желание? — переспросил он. — Ты сказала — желание?!
Янна-Берта застала Фримелей перед телевизором. На дяде Фримеле был спортивный костюм для бега, хотя он никогда не бегал. Молния на куртке была приспущена. Из-под неё выглядывала майка. Наметившийся животик нависал над брючной резинкой. Дядя Фримель курил, хотя Хельга табачный дым на дух не переносила.
— Садись к нам, девочка, — сказала тётя Фримель. — Они наконец снова что-то весёленькое показывают.
На ней было традиционное баварское летнее платье. На сей раз красно-фиолетовое. Она почти всегда носила такие платья. В Хасфурте они держали магазин национального костюма: народные баварские платья, пальто и куртки в таком же стиле.
Они отодвинулись на диване друг от друга, и тётя Фримель приглашающим жестом указала на свободное место.