Обличитель - страница 8

Компания «Россериз и Митчелл» была одной из жемчужин этой цивилизации. Благодаря ее машинам, заменившим человеческий труд, были произведены грандиозные работы во всем мире, и там, где под ногами Моисея вздымалась только пыль, теперь рос хлеб. Миллионам школьников внушали, что, если они будут хорошо учиться, потом им, может быть, повезет и их наймет какая-нибудь фирма вроде «Россериз и Митчелл-Интернэшнл». Молодежи говорили: «В тот день, когда весь мир станет единым гигантским предприятием, никто не будет больше никогда голодать, никто не будет испытывать жажды, никто и никогда не будет болеть».

Вот как обрабатывались умы в индустриализованном мире, когда во французском филиале гигантской транснациональной компании произошло некое событие.

Итак, это случилось в то время, когда богатые страны, ощетинившиеся заводскими трубами и наполненные магазинами, открыли новую веру и создали проект, достойный тяжких усилий, затраченных человеком на протяжении тысячелетий: превратить мир в единое громадное предприятие.

Ах, как нас волнуют воспоминания! Человек, которого постигло несчастье, старается припомнить предшествовавшие ему минуты или дни, и у него появляется такое чувство, будто беда была ему предсказана заранее. Сел ли ворон на карниз, разбилась ли старинная фарфоровая чашка, улетел ли листок календаря — и произнесенная вчера фраза, пустая и безобидная, сегодня уже наполнялась печалью. Так и в то утро, когда появилась первая трещина, еще до прихода служащих на работу, в кафе на площади Вольтера, где обычно завтракал персонал фирмы, разнесся слух. До меня эта новость долетела, когда я выходил из метро, как обычно на станции «Фий-дю-Кальвер». Шавеньяк, заместитель заведующего сектором «Испания — Южная Америка», подойдя ко мне, сказал:

— Сегодня ночью мне позвонил Порталь. Кажется, Арангрюд разбился вчера вечером на окружном бульваре, когда возвращался домой. Вы уже знаете?

— Нет, — ответил я. — А откуда об этом узнал Порталь?

— Жена Арангрюда звонила ему ночью.

По мере того как мы приближались к зданию из стекла и стали, нас догоняли ответственные работники, служащие, младший персонал; завидев нас, они спешили закончить завтрак, чтобы узнать, в чем дело.

Я заметил, что среди этой группы служащих и сотрудников фирмы «Россериз и Митчелл», принятых моими заботами на различные должности, у меня был самый высокий чин. И мысль, что я, как лицо, ответственное за взаимоотношения между людьми в нашей фирме, должен произнести несколько слов по поводу этого события, внезапно пришла мне в голову в ту минуту, когда мы приблизились к главному входу. Обернувшись, я жестом попросил тишины и сказал:

— Дамы и господа, вчера нашу фирму посетила смерть.

И я устремился в холл. Эти слова были оценены по достоинству: сотрудники предоставили мне одному воспользоваться лифтом, что в подобном учреждении было, несомненно, знаком уважения. Через несколько минут Анри Сен-Раме подтвердил мне по телефону известие о смерти Роже Арангрюда, 34 лет, помощника директора по «маркетингу»[4] в Бенилюксе, окончившего Высшую коммерческую школу в Жуи-эн-Жозас, бывшего блестящего директора предприятия, производившего колбасные изделия в целлофановой упаковке, компании «Корвекс» — второй в Европе. Через тридцать минут после того, как он уехал с работы, он умер на окружном бульваре от раны в правом виске, полученной во время столкновения с грузовиком фирмы «Сотанель», четвертой во Франции, и обслуживающим фирму «Амель-Фрер», вторую среди французских компаний дорожного транспорта. Этот перечень, хоть он и может показаться скучным, тем не менее в точности передает то, что сообщил мне по телефону деятельный Сен-Раме, верный себе при любых обстоятельствах. Безвременная кончина Арангрюда не может не сказаться при расстановке кадров на нашем предприятии. Я даже предвидел жестокую борьбу не столько из-за освободившегося поста, который он занимал, сколько из-за должности, на которую Сен-Раме предполагал назначить его в скором времени, — а именно места директора по «маркетингу» во французском филиале.