Облом для властного или Я твой Зайчик [СИ] - страница 7

Его светлость Василий Михайлович и по совместительству глава района изволил почивать на дорогом кожаном диване, когда его мозг словно молотком по наковальне шандарахнул стук в дверь и громогласное:

— Махалыч!

Мужчина судорожно дернулся, резко открыл глаз и тут же застонал оттого как больно резанул свет по воспаленным глазам.

— М-м-м, — простонал несчастный и, спрятав лицо в ладонях, перевернулся на другой бок.

— Махалыч! — снова громыхнуло, под аккомпанемент яростного пинания двери. — У тебя через час открытие детского садика. А тебе еще похмелиться надобно.

Мужчина на диване снова дернулся и, бормоча проклятия, натянул на голову, валяющийся рядом пиджак.

— Махалыч!!! Ты там живой?!

— Да, лучше б я умер! — не выдержал Луганский и, с трудом собрав свою немалую тушу с дивана, пошатываясь и прихрамывая словно старый дед, поплелся открывать дверь кабинета.

В помещение, словно Энерджайзер, влетел маленький плотный мужичок, моментально распространяя позитивный заряд энергии. В одной руке у него была бутылка хорошей водки, а во второй коробка с кефиром, от вида которой у хозяина кабинета моментально спазмом сжался желудок, грозя избавиться от интоксикации прямо на начищенный паркетный пол.

— А ты чего за спину-то держишься? — узрев сильно пожеванное начальство, первым делом выдал Саныч.

Не удостоив завхоза ответом, Василий поплелся обратно на диван в надежде, что там осталось немного минералки. Надежда сдохла, а вернее закончилась вместе с минералкой.

— Что плохо тебе? — ехидно пропел завхоз, нагло устраиваясь в царском кожаном кресле. — А я тебе говорил — не мешай водку с пивом. Вот, на меня посмотри-ка. Как огурчик! А все почему? — Саныч с дельным видом поднял палец кверху, — правильно… Главное, знать свою норму.

— Угу, — промычал Вася, обводя кабинет жадным взглядом — авось где-то еще минерала завалялась. — А самое главное жену иметь под боком, которая с утра пораньше рассольчика принесет и с попойки палкой пригонит. Скажи спасибо Галке. Это она все твои нормы назубок выучила… Умник…

Саныч с некоторой долей превосходства посмотрел на друга и протянул:

— Галка да… Она может, — чуть подумал и добавил. — Жениться тебе, Вась, надо. Жениться.

Луганский, оставив попытки найти воду, с задумчивым видом посмотрел на стол, заставленный остатками вчерашнего пиршества, подцепил бутылку с пивом и сделал два жадных глотка.

О, да!

Сейчас чуть отпустит.

— Я уже пробовал. Женился на свою дурную голову.

— Да, ты женись на нормальной бабе, — тут же встрепенулся Саныч. — Детишек заведи. Что ты как один как сыч на болоте?

— Сань, ты решил мое поганое утро сделать еще гаже? — хмуро поинтересовался Вася, падая обратно на диван.

Ответить тот не успел. Дверь со скрипом отворилась и мужчины тут же болезненно поморщились от высокого чуть визгливого голоса Марии Петровны.

— Батюшки!!! Вы чем охальники тут ночью занимались?!

Низкорослая, полная в голубом халате уборщицы дама лет пятидесяти с сильно выбеленными волосами в угрожающей позе застыла на пороге, а рука в резиновой перчатке воинственно сжалась на черенке деревянной швабры.

— Опять нажрались до поросячьего визга?!

Вася глухо сглотнул и, повернувшись к другу, с легкой иронией поинтересовался:

— Сань, напомни, пожалуйста, почему мы взяли Марию Петровну на работу?

— Потому что она моя тетя, — развел руками завхоз.

— Именно это и останавливает меня уволить ее за несоблюдение субординации.

— Но-но-но! — ничуть не смутившись, воскликнула импозантная дама. — Я, между прочим, в отличие от некоторых не бездельничаю, — и покосилась на приемную, где Милочка, пользуясь временным отсутствием работоспособности у начальства с особым усердием маникюрила ноготки.

Губы страшного и ужасного повелителя администрации сжались в тонкую ниточку, глаза недобро свернули, рот приоткрылся и как гаркнет:

— Мила!!!

Девушка, подскочила от неожиданности на месте, перевела перепутанные как у суслика глаза на дверь и едва слышно промямлила:

— Да, Василий Михайлович.

— Зайди, — коротко и повелительно приказал Луганский.

Милочка была очень хорошей девушкой. Доброй, отзывчивой, красивой. Луганский бы даже мог в нее влюбиться, если не редкая, непроходимая, как джунгли жгучей Бразилии, тупость. Овечка Долли по сравнению с Милой просто доктор овечьих наук. Помимо тупости девушка была крайне забывчива. Все в совокупности мешало ей в выполнении даже самых простых и безобидных заданий.