Обманка - страница 3
До сих пор мы более-менее успешно общались при помощи жестов и примитивных рисунков: моя копия тоже не говорила ни по-английски, ни по-русски, однако смогла худо-бедно объяснить, что может отвести меня к человеку, с которым можно нормально изъясняться. Но вот какого черта я тут делаю, что это были за черные пятна, почему она выглядит точно так же, как и я — вплоть до манеры нервно ломать до хруста пальцы — я так и не узнала. Не то чтобы копия не пыталась мне все это рассказать, — просто жесты все-таки не всеобъемлющи.
Поэтому я отчаянно трусила, вжавшись в кресло и не смея даже вздохнуть лишний раз, — а она мирно сидела рядом, с отсутствующим видом поглядывая за борт, как будто ее эта реальность вообще не касалась, зато воооон то облачное завихрение представляло немалый интерес. Заговорить не получалось уже просто потому, что я безумно боялась отпустить ремни — хоть и не могла объяснить, что же в них такого успокаивающего.
С детства боюсь высоты. Просто боюсь.
Мы приземлились на огромной серой площади, посреди которой ни к селу ни к городу торчала вздыбившая плиты башня, с определенного угла здорово смахивающая на человеческую руку, сложенную из кирпичиков, — создавалось впечатление, будто из-под земли когда-то попытался вырваться гигантский каменный голем, да вот только застрял, еле вытащив верхнюю конечность. С трех боков к площади лепились двухэтажные домики с мирно светящимися окошками и трогательно раздвинутыми занавесочками, между которыми неизменно обнаруживался либо горшок с цветами, либо кот, либо комбинации того и другого в разнообразных количествах; с четвертого же…
В первое мгновение я едва сдержала фирменную акустическую атаку (действующую на мою копию так же эффективно, как и на мужика с галстуком-бабочкой): мне почудилось, что на меня падает скала. Потом пришло запоздалое осознание, что скалы, как правило, бывают более темного оттенка и обладают худо-бедной, но все же растительностью, еще их обычно не украшают арками и барельефами, а кроме того, горы определенно охраняют менее тщательно.
На вершине полукилометровой лестницы как ни в чем ни бывало торчали по постройке «смирно» два милых таких вышибалы… в самых настоящих доспехах и с копьями.
— Ролевики? — вслух предположила я.
Моя копия обернулась, вопросительно вскинув брови, но я, едва прикинув, как буду объяснять ей все теми же жестами, с чем едят ролевиков, тотчас же отмахнулась: так, бурчу себе под нос бессмыслицу…
Только бы выбраться отсюда. Уже неважно, что работы я лишилась часа три назад, — просто безумно хотелось к тем людям, с которыми можно хотя бы нормально поговорить. Необходимость изъясняться жестами и знаками бесила до чертиков, безумно тянуло заорать на всю площадь: «Да хватит придуриваться, отпустите меня домой!!!», — и удерживала меня только мысль о том, что никто все равно меня не поймет, а злиться впустую — не самая лучшая идея.
И, если уж кто-то свихнулся настолько, что решил меня похитить, и нашел на это средства — то что мешало такому человеку найти хоть какого-нибудь переводчика? Не говоря уж о цели столь сомнительного мероприятия…
Аааа!! Бесит, бесит, бесит…
Моя копия мирно прошествовала к охранникам, словно не замечая адского числа ступенек (я к тому моменту еле доползла до середины лестницы — а ноги уже подгибались от усталости и неудобной обуви, позаимствованной у все той же копии), и о чем-то заговорила с ними — на все том же шипяще-поющем языке, в котором я так и не услышала знакомых по звучанию слов. Когда я наконец завершила подъем, ролевики как раз перестали изображать солдат на параде и обмякли, опираясь на копья, а девушка распахнула огромные двери, за которыми обнаружился еще более внушительный холл: осветить его полностью оказались неспособны даже ряды здоровенных люстр, сияющих где-то под потолком — в углах зала все равно залегали глубокие тени.
Из другого конца помещения к нам спешил еще один незнакомый субъект при полном параде — вплоть до злосчастного галстука-бабочки, но на сей раз хотя бы обутый, — однако ввиду размеров оного помещения он мог спешить еще очень и очень долго, не реши моя копия пойти ему навстречу. По дороге она в очередной раз разразилась шипяще-поющей тирадой, от которой мужик немного окосел, пытаясь одновременно пялиться вытаращенными глазами и на меня, и на копию, а потом вообще резко развернулся и драпанул в противоположном направлении.