Обнаженный медведь - страница 12

– Хочешь еще один?

После того как он кивнул, я дала ему еще один батончик и смотрела как он ест. После того, как с батончиком было покончено, он опять начал пить свой кофе, глядя на меня.

Я не шевелилась. Просто смотрела на него и ободряюще улыбалась.

Через некоторое время, он потянулся и коснулся моей щеки одним грязным пальцем, поглаживая.

– Мне жаль.

Это на счет царапины? Она почти зажила.

– Не беспокойся об этом, – сказала я ему. – Она заживает. И ты был не в себе.

Я знала какого это. Приближение течки было более чем слегка напрягающим, потому что мое тело… жаждало этого. Я опасалась того как я буду действовать ближайшие пару недель или около того, когда период охоты войдет в полную силу. У женщин-перевертышей довольно продолжительный период подготовки к течке. Я предполагала, что это должно помочь нам провести все должные приготовления, но также это означало длительный этап беспокойства и ожидания.

Пальцы Лейфа продолжали гладить изгиб моей щеки, подушечки пальцев на моей коже ощущались прохладными и грубоватыми. Казалось, что его взгляд потемнел от напряженности.

– Николина, – прошептал он опять.

Я затрепетала от того как он произнес мое имя. Это звучало так… сильно. Эмоционально.

– Могу я показать тебе кое-что? – спросила я его.

Он кивнул.

Даже если мне было больно оторваться от его нежного прикосновения, я встала и направилась в палатку, достала маленькую резную деревянную фигурку, которую привезла с собой. Я опять села рядом с ним и протянула ее.

Это была маленькая резная деревянная фигурка медведицы в балетной пачке на поясе, балансирующей на шаре.

Он взял ее у меня и изумление отразилось на его лице. Он улыбнулся.

– Я помню это.

У меня перехватило дыхание.

– Помнишь?

– Помню… – Лейф задумался на мгновение и затем взглянул на меня. – Я помню девочку с косичками в розовой пачке. Она дулась потому, что ее кузены могли обращаться в медведей, а она еще нет.

Я тяжело сглотнула, мое сердце заболело от воспоминаний.

– И ты вырезал эту фигурку и дал ее мне, потому что хотел, чтобы мне стало лучше.

– Я помню, – кивнув, сказал он. Лейф осмотрел меня, и его рука потянулась к моим волосам, заплетенным в две длинные косы. – У них почти тот же цвет, что и раньше.

– Почти, – сказала я улыбаясь. – Все в моей семье рождаются и остаются блондинами.

Его длинные пальцы двинулись к моему лицу, задели золотое колечко в моей ноздре.

– Хотя, этого я не помню.

Я засмеялась.

– У меня был бунтарский период.

– Почему?

Я заколебалась от этого мягкого и прямого вопроса и решила ответить честно.

– Мой жених, Рэмси, был изгнан из медвежьего клана до тех пор, пока не принесет извинений. Ему было пятнадцать лет. И похоже он вообще не собирался возвращаться, чтобы жениться на мне, поэтому я решила, что могу делать что хочу. Я сделала пирсинг в носу и покрасила волосы в черный цвет.

Лейф рассматривал меня какое-то мгновение, а затем его пальцы продолжили гладить мое лицо.

– Но твои волосы больше не черные.

– Не черные, – согласилась я. – Это выглядело ужасно. Но кольцо в носу мне понравилось, и я его оставила.

– И как долго Рэмси не возвращался к тебе?

Этот вопрос причинил мне боль, больше чем я ожидала.

– Он… он не вернулся.

Слезы защипали мне глаза, боль от отказа от меня и теперь была острой как в первый день.

– Он связал себя с вер-волчицей.

– Тогда он дурак, – просто сказал Лейф. Его пальцы смахнули слезы, которые угрожали замерзнуть на моих ресницах. – И он не достоин твоей боли.

– Знаю, – сказала я ему. – Но это тяжело забыть.

Кривая усмешка искривила его рот.

– А я, похоже, хорош в забывании.

Я почти согласилась с ним, но удержалась. Казалось невежливым указывать на то, сколь многое он забыл. Я хотела спросить его, что он помнит о причине своего побега, но казалось он не хочет обсуждать это, а я отказывалась быть тем, кто заведет об этом речь.

– Как ты сегодня себя чувствуешь?

Его рука упала, он опять взялся за кружку. Выпил. Подумал. Потом посмотрел на меня.

– Я обеспокоен.

– Обеспокоен?

Он кивнул.

– Я понимаю, что что-то плохое произошло со мной, раз заставило уйти так далеко и скрываться.

Ох.