Обнимаю мир необъятный... - страница 5

Бальзамом на сердце ложатся прогулки по родным марийс­ким лесам. И вечной тайной будут рецепты его методов лече­ния наших душ, А безустанная армия дубов будет всегда стоять в дозоре родных владений. Но сколько бы загадок ни скрывали зеленые стражи марийской земли, они всегда готовы гостепри­имно встретить всех друзей и поделиться богатством и секретами врачевания.

Вечная и всегда новая сказка.

Зимний лес... Древний хранитель поколений, чудес и марий­ских добрых сказок. Его глубокая, звенящая тишина хранит надежду и вечность. В хрустальном танце снежинок видится вызов. Пурпурные, цветные, ласковые и дразнящие, они так и манят понежиться в пушистой перине. И вот под искрящийся хохот снежинок я окунаюсь в белоснежное море пустыни. Какая красота! В далекой небесной бездне даже днем видно холод­ное сияние жемчужных звезд. Тонкая работа ожерелья зага­дочным блеском светится на невидимой шее великого свети­ла. В скрытом белой оградой священном храме зимы под бес­конечное пенье метели забылись в долгом сне дети леса. Чем грезят они в своих видениях, тепло и нежно прижимаясь плеча­ми в забытьи? Лишь зима-матушка ледяным дозором обходит свои владения. Никому не даст замерзнуть в сладких сновиде­ниях. Серебристою паутиной тумана окутает елочку, тонким кружевом белой накидки с вплетенной каймой люрекса украсит стройные березки, брошью белой розочки выделит на груди сосновой завьюженное гнездышко птиц, янтарными сережками сосулек одарит осинки.

Всех одела в меха и окутала только ей ведомой загадкой сво­их украшений. Свое вязание украсила самоцветным бисером, вшитым в пуховый платок земли. Полюбоваться величествен­ным полотном художницы слетелись снегири, синицы, воробьи, сороки и дополнением к картине расселись игрушками на снеж­ных лапниках, самозабвенно восхищаясь тайной лесной души. Пора домой. Даже меня не обидела снежная хозяйка и проводи­ла веселым и тихим хороводом танцующих снежинок. Это было чудесно! Вечная и каждый раз новая зимняя сказка.

Корни родных мест.

Задыхаясь от жары и пыли, влетело в ворота сезона и вступи­ло в свои права лето. На небесной раскаленной сковороде жа­рился желтый колобок солнышка. Страдая и мучаясь жаждой, стояли в унынии накаленные дни. И лишь у задумчивого озера Яльчик, которое гордо несет величавое молчание, держалась яркая свежесть. Едва взглянув в отражение речной ряби, плывут белые лебеди облаков. Так приятно забежать в эту гладь и раз­брызгать прозрачную тишину. Природа хвастает костюмами лет­него модельера, яркими, теплыми красками. Воздух чист, свеж и звонок, как струна. Тихо плачет зорька серебристыми капелька­ми росы. Горячее июльское дыхание манит в бесконечную гла­зурь непокорной водяной души. Однажды, увидев купающуюся кувшинку, решила сорвать. Она так манила своей первозданной красотой, казалась такой хрупкой и нежной, но не тут-то было. Ее характер оказался несговорчивым. Не поддалась на уговоры повидать белый свет в моих руках. Крепко держалась она свои­ми корнями за родные места. Откуда такая сила?

Любое сердце погибает от одиночества. И только корни род­ных мест дают силу чувственной прелести матери-природы.

Силы небесного владыки.

Пьянящая красота родной природы. Настораживающая и вол­нующая тишина. Сонливое ожидание дня. Все скучает. Лишь танцующие пылинки развлекаются в вальсе солнечных лучей. Но вот ветерок, нарушая покой, балует с начесом одуванчиков и тревожит свадебный народ ромашек-невест, тормошит за­думчивые колокольчики. Их колышущееся недовольство лишь пробуждает его азартный аппетит. Расшалилась, развернулась молодецкая его душа. Прижались от испуга к земле былинки. В трелях сладкозвучных послышалось недовольство. Ворчливые мушки и комары, «столпившись» в воздухе, устроили собра­ние, возмущенно пища о самоуправстве и невоспитанности шалуна. А он, резвясь, расходился все больше. Выдернул лен­ты из кос лиственниц и закружил их в водовороте зеленого кон­фетти. Строго машут они вслед ему кулачками своих кронов. В грозном волнении загудели дубы и клены. Ощетинились елоч­ки и сосны. Но разросшийся ветерок уже вихрем несется ввысь. Опрокинулось солнечное блюдце, и стада нежных овечек-об­лаков столкнулись с задиристыми овнами туч. Молниеносный взор лихорадочного грома разделил две спорившие половинки небесного владыки. Опрокинул ушат отрезвляющего ливня. И вмиг брызги бесконечного серебристого фейерверка раствори­лись на разгоряченном сердце растревоженной зеленой ним­фы. Грозовой раскат нравоучений обрушился на озорника. По­давляющая вековая сила природы, реальность и фантастика, жизнь и смерть переплелись в безграничном величии мира. И вдруг все стихло, словно и не было ничего... Наступила неесте­ственная тишина. И лишь бусинки дождливых слез свидетель­ствовали о могуществе характера высших сил.