Оборотень - страница 16

Мета энергичным шагом пересекла широкое фойе галереи и окинула взглядом полотна большого формата, на которых были в ядовитых цветах и дилетантской технике представлены сцена пробуждения и адский огонь. Как обычно, она с трудом удержалась от того, чтобы не вздрогнуть. Рядом с бронзовой скульптурой высотой по грудь она наконец обнаружила Еву, задумчиво царапавшую край сотового телефона.

Все лучше, чем царапать свои покрытые бежевым лаком ногти, сердито подумала Мета. Если Ева проглотит что-то из этого, придется прочищать ей желудок, чисто из соображений здоровья. Ее собственный желудок тут же отреагировал, потому что в нем еще с юности жила неспокойная совесть. Но что-то в Еве раздражало ее, вызывало обычно столь слабо выраженный негатив.

— Какой ужасно мрачный день… — сказала Мета, мимоходом касаясь плеча Евы, скорее в качестве попытки загладить собственные подленькие мысли. — Если сегодня к нам все же забредет интересующийся искусством человек, то он, наверное, будет в подходящем настроении, чтобы купить те жуткие картины из фойе. А Ринцо все продолжает клясться, что они великолепны.

Кислая физиономия Евы говорила о том, что она тоже не может улыбаться этому бесконечному дождю.

— Подобная интерпретация веры сейчас является очень актуальной темой — у Ринцо на такое нюх. Или ты собираешься утверждать обратное?

Мету так и подмывало сказать, что нюх Ринцо сильно опередил свое время. Причем настолько, что настоящее до сих пор не догнало его, хотя картины были выставлены еще несколько месяцев назад. Однако в своем теперешнем настроении Ева расценит любую шутку Меты как государственную измену меценату-интригану и даже может разболтать об этом всем на свете.

Поэтому Мета попыталась поднять другую тему:

— Вообще-то я хотела спросить, не смотрела ли ты фотографии акварелей той художницы с окраины. Мне интересно, как ты оцениваешь ее работы.

— Нет, еще не смотрела. — Ева потерла переносицу, словно внезапно почувствовала головную боль. — Послушай, акварели, окраины… Мета, ты здесь затем, чтобы продавать, а не находить новые таланты. Можно заниматься только чем-то одним: объяснять людям, почему они должны купить картину или сколько должны за нее заплатить, либо иметь нюх на развитие рынка искусства и, как следствие, талант привязать художника с большим потенциалом к галерее.

— Ты имеешь в виду, что меня хватает как, раз на то, чтобы доверять инстинкту Ринцо и выбивать деньги?

Мета, хотя и знала, что это не так, не смогла скрыть горечи в голосе.

Впрочем, Ева, похоже, ничего не заметила. Она пожала плечами и, открывая телефон, сказала:

— Ты отличный продавец, вот и гордись этим. А еще ты умеешь организовывать великолепные вернисажи. Этим ты тоже можешь гордиться.

Это прозвучало как оскорбление. Но Ева уже с головой погрузилась в телефонный разговор, так что Мете не пришлось высказать свое мнение. Предоставленная самой себе, она принялась рассматривать бронзовую фигуру, представлявшую собой непристойную копию «Давида» Микеланджело: у этого слишком маленького человечка только одно место было пропорциональным. Либо Ринцо рассчитывал на, покупателей с искаженным чувством юмора, либо на тех, кто ничего не понимает в скульптуре, потому что работа была выполнена крайне грубо. Впрочем, Мета подозревала, что скульптор настолько исказил форму именно потому, что не мог сделать лучше.

Одна мысль об этом граничила с ересью, и она автоматически услышала в мыслях голос Ринцо:

— Конечно, можно говорить о том, что искусство ремесленников снова в моде, но ведь в центре всегда стоит идея. И эта идея гениальна: кто при виде Давида не размышлял о величине его самой лучшей части?

Впрочем, Мете не очень хотелось вести эту дискуссию. Имя Давид щекотало ей язык, и она поймала себя на том, что негромко произносит его. К счастью, Ева все еще разговаривала по телефону, так что этот всплеск девичьих чувств прошел для нее незамеченным. Тем не менее щеки Меты вспыхнули, и она решила ретироваться в туалетную комнату, чтобы проверить, не испортила ли она себе макияж.

В обрамленном черным мрамором зеркале она увидела на удивление юное лицо с сияющими зелеными глазами. Глазами, которым хотелось приключений. То есть совсем не того, что Мета запланировала себе на будущее. Ее тело охватил жар, бороться с которым она была не в силах. Она сняла лодочки, наслаждаясь прохладой, когда босые пальцы коснулись мраморного пола. Нужно срочно заземлиться, это однозначно.