Оборотись! - страница 9

— Гена, мне некогда объяснять. Но если спросят, то мы искали Ричарда Фаренгейта и нашли его на крыше. А тут вылез Макс и напоролся на прут. Так всем и отвечай.

— Не понимаю.

— Что не понимаешь?

— А если он расскажет о грифонах?

— Налетело много летучих мышей — вот что будем говорить. Прилетели летучие мыши, Ричард Фаренгейт орал, мы кричали, и Максу что-то почудилось.

— Не знаю, зачем тебе всё это враньё нужно, — пожал плечами Гена, — но до сих пор я тебе верил, и ты меня никогда не подводила. Ладно, согласен. Но если кто-то захочет проверить, то может и не поверить. На прутьях нет крови, говорю тебе.

С этими словами он поднял какую-то щепку, окунул её в лужицу крови и старательно вымазал один из самых опасных на вид прутьев.

— Это единственная улика, которую я согласен сфабриковать. Но неужели так сложно объяснить, в чем дело?

— Помнишь, с кем водится Макс? Не нужно ему ничего знать, потому что… Слушай, поговорим завтра. Завтра после занятий. А сейчас спустимся в подъезд, пока сюда народ не набежал. И помни, о чём мы договорились: искали кота, а Макс напоролся на прут.

Судя по выражению его лица, Гене эта выдумка не очень нравилась, он не понимал, почему я ничего не хочу объяснить. Но я должна была все спокойно обдумать. У меня в кулаке была зажата немыслимая вещь, которая могла проделывать невероятные чудеса. Если о ней узнают, то отберут. А вещь эта опаснее атомной бомбы! Я, например, ничего плохого не хотела, и вот что у меня вышло уже два раза. А если кто-то вот именно захочет сделать плохое? Вот так и становятся Тёмными Властелинами!

Но когда мы спустились в подъезд, я переключилась на другие чувства. Было шумно и, как говорится, царил настоящий ад. Отец Макса ругался. Мама Макса кричала: «Порезали ребёнка!» Соседи обсуждали, почему и что произошло. Только врач Андрей Антонович (он живёт в нашем доме, и его зовут в серьёзных случаях до приезда «скорой») пытался весь этот гам перекричать:

— Никто его не резал, рана колотая. Где это случилось?

Отец Макса заметил нас и тут же схватил за руки:

— Вы были на крыше? Что случилось, вы видели?

— Там было темно, — сказал Гена. — Мы искали кота. — Он предъявил Ричарда Фаренгейта.

И мы принялись говорить всё так, как придумала я.

— Понятно, — перебил нас отец Макса. — В темноте он по-идиотски напоролся на прутья.

— Это не прут, — слабым голосом ответил Макс. — Там были такие… с крыльями и клювами.

Я похолодела.

— Бредит от кровопотери, — сказал врач. — Если он напоролся на прут, пусть введут парню противостолбнячную сыворотку.

Тут приехала «скорая», Макса увезли. И все разбрелись, оживлённо обсуждая происшествие. Я тоже ушла в свой подъезд.

А Гена на лестнице натолкнулся на своих родителей, которые уже были в курсе дела, но хотели знать подробности. Отбарабанив им сказочку о летучих мышах и прутьях, он заявил, что хочет есть и спать. Это лучший способ отвлечь наших мам от ненужных разговоров!

Так мы скрыли происшествие.

Но сами очень волновались.

Бедный Генка всю ночь просыпался. Ему снились окровавленные клювы и летучие мыши размером с большой самолёт. А когда он открывал глаза, то в лунном свете видел, что и Ричард Фаренгейт беспокойно ёрзает на своём тюфячке. Иногда кот даже тихонько мяукал. Наверное, он снились ему мощное рычание и полёты со свитой грифонов.

В конце концов, мама Генки вошла в комнату и спросила:

— Ты заболел?

И Генке пришлось врать, что его кусают комары, а кот объелся.

К счастью, она поверила.

Что снилось мне, не помню. Я спала, как убитая. И всё-таки казалось, что сквозь сон слышу собственное пение, от которого меня начинало трясти. Хорошо, что родители и бабушка были на даче, и мне не пришлось, как Генке, притворяться.

Но с цепочкой что-то нужно было решать!

По пути в гимназию и на уроках я все обдумала. Хотя Гене всего одиннадцать, но человек он разумный. И я рискнула ему всё рассказать и посоветоваться, что делать с волшебной вещью.

Для разговора я потащила его подальше от дома, в парк, и мы заняли самую уединенную скамейку. Потом я рассказала о своих превращениях и наших с Ричардом Фаренгейтом приключениях. Гена слушал, раскрыв рот.