Обратная ночь - страница 9

   Мальчик перестал плакать, вытер рукавом слёзы, при этом одна серебряная слезинка сорвалась и упала. Он посмотрел мне в глаза так пронзительно, что я даже позабыл о чувстве мести, которое меня переполняло.

   - Ты его найдёшь, обязательно найдёшь, - сказал мальчик, но так, словно это не имело значения, - и тогда, когда ты останешься с убийцей наедине, ты... ты поймёшь...

   - Опять, опять ты завёл свою пластинку. Я потерял близких, а тут ты со своей моралью, ведомой только тебе. Оставь нравоучения себе, - напустился я на мальчика.

   - После заката придут они...

   - Кто они?

   - Помощники убийцы. Подожди, ничего не говори, - остановил меня мальчик, когда я уже открыл рот, - просто послушай. С закатом ты спрячешь тела. Ты не можешь взять их с собой, придётся спрятать. Когда ты найдёшь убийцу, то вернёшься сюда, и тогда ты поймёшь, - я повторно открыл рот, но мальчик поспешил выпалить: - тогда ты поймёшь, что это были лучшие дни в твоей жизни.

   Я опешил.

   - Лучшие, - повторил мальчик, - и тогда я вновь вернусь к тебе.

   - Лучшие? - вскричал я, захлёбываясь от негодования. - Моя жена и дочь погибли, а ты говоришь, что дни, когда я буду искать убийцу, станут для меня дороже тех дней, когда они были живы?

   - До встречи, - сказал на прощание мальчик и исчез.

   До заката я пролежал, кусая локти от негодования. Я даже не знал, кого больше ненавижу, убийцу или этого мальчишку, который нёс всякую чушь.

В довесок к бессмертию рискуешь получить и неконтролируемую жестокость...

   Сложно описать чувства, которые я испытывал, когда вновь увидел мёртвые тела своих близких. Окончательно смирившись с мыслью, что больше не услышу голосов Дианы и Лизочки, от чего, конечно, становилось только хуже, я, тем не менее, надеялся на некое эфемерное чудо, которое - и это совершенно очевидно, - никогда не произойдёт, что не мешает ждать его, как необходимое спасение. При этом меня угнетало сожаление, что не удаётся вспомнить самый сладкий кусок своей жизни. А как хотелось заново влюбиться в Диану, вновь испить это чувство. Я был уверен, абсолютно уверен, что наша любовь чистая и совершенная. Быть может, все так думают, строят фантазии, идеалистические фигуры. И я делал тоже самое, только мои мечты касались не будущего, а прошлого. Девушки верят в то, что встретят принца, благодаря сказкам олицетворявшего собой настоящую любовь. И они имеют на это полное право - будущее неизведанно, в мечтах мы вольны распоряжаться им, как захотим, даже осознавая всю фантастичность своих иллюзий, пока не потеряем даже мизерную возможность это счастье получить. А вдруг сбудется? Я же строил "розовые замки" в прошлом, которое уже свершилось. Была ли наша с Дианой любовь настоящей, я не знал, но мне хотелось в это верить. Кто знает, может, мы ругались с ней без конца, били посуду и устраивали скандалы. Я не помню этого, я не помню ничего.

   Солнце ещё только коснулось горизонта, а я уже стоял возле своих родных. Деревья защищали мою обуглившуюся кожу от смертельных лучей. Она не восстановилась после солнечного ожога, как это происходило при получении ран в лесу. Похоже, ультрафиолет останавливает регенеративные способности вампира. Возможно, серебро имеет то же свойство.

   Что делать с телами? Даже в такой момент и задаваясь таким вопросом, я старался думать рационально. Надо было их похоронить - так говорил мальчик, так подсказывал разум. Что ещё оставалось делать? Не отдавать же Диану и Лизочку чужим людям, чтобы они похоронили тела днём, когда я не смогу присутствовать на прощании? Или сидеть и страдать над мёртвыми, но что мне это даст? Я даже не узнаю, за что они погибли.

   Я сделал то, что посчитал нужным сделать: вырыл могилу руками, ломая ногти, сдирая с пальцев кожу, которая пусть и восстанавливалась - не ультрафиолетом же повреждённая - но ссадила и обжигающе ныла. Силы были поистине безграничными: за полчаса мне удалось вырыть яму в полметра глубиной - и это голыми руками в лесу, где корни деревьев превратили почву в бетонный пласт. Человеку подобное не под силу.