Обратная сторона войны - страница 45
Находившиеся на борту «Улисса» моряки, для которых смерть и уничтожение давно стали смыслом всего их существования и потому воспринимались с черствостью и циничной бравадой (иначе можно спятить), — люди эти, сжав кулаки, без конца выкрикивали бессмысленные проклятия и рыдали как малые дети. Рыдали при виде жалких обожженных лиц, исполнившихся было радостью и надеждой при виде «Улисса», которые сменялись изумлением и ужасом; несчастные вдруг поняли, что сейчас произойдет, ибо в следующее мгновение вода сомкнётся у них над головой. С ненавистью глядя на «Улисс», обезумевшие люди поносили его самой страшной бранью. Воздев к небу руки, несчастные грозили побелевшими кулаками, с которых капал мазут, и тут крейсер подмял их под себя. Суровые моряки рыдали при виде двух молоденьких матросов; увлекаемые в водоворот винтов, те подняли большой палец в знак одобрения. А один страдалец, словно только что снятый с вертела, — жизнь лишь каким-то чудом еще теплилась в нем, — прижал обгорелую руку к черному отверстию, где некогда был рот, и послал в сторону мостика воздушный поцелуй в знак бесконечной признательности. Но больше всего, как ни странно, моряки оплакивали одного весельчака, оставшегося самим собой и в минуту кончины: подняв высоко над головой меховую шапку, он почтительно и низко поклонился и погрузил лицо в воду, встречая свою смерть.
На поверхности моря не осталось вдруг никого. До странности неподвижный воздух был пропитан зловонным запахом обугленного мяса и горящего мазута».
ТАКОЕ невозможно придумать. Такое мог описать только очевидец, каким и являлся автор этих строк Алистер Маклин, унтер-офицер британского крейсера, два с половиной года ходившего в Россию в составе конвоев РQ.
Участь раненых была печальной не только на войне, но и после нее.
Тысячи и тысячи калек Великой Отечественной, наводнившие послевоенную Москву и попрошайничающие на рынках и вокзалах, были вышвырнуты в разрушенную, голодную провинцию, чтобы своим видом не портить вид столицы победившей страны и не омрачать настроение гостям и жителям города. Искалеченные, изуродованные, обезображенные ветераны, растерявшие в самой жесточайшей бойне части тел, не должны были своим видом напоминать о той страшной цене, которую пришлось заплатить победителям.
После Первой мировой войны европейские города заполонили живые обрубки человеческих тел на костылях и тележках на колесиках, без ног, без рук, без лиц. По улицам вереницами брели, положив друг другу руку на плечо, бывшие солдаты, ослепшие в газовых атаках. А уж сколько было таких, по внешнему виду которых даже невозможно было догадаться о перенесенных ими боевых травмах. С сожженными легкими, с застрявшими в теле осколками, с нарушенной психикой. Без счета!
В разоренной войной Европе на них косились, как на нахлебников.
Любое общество после первых чествований своих защитников очень быстро забывает о них, перенося восхваления в область идеологии, а вчерашние герои оказываются не удел. Особенно те, кто из-за полученных увечий не в состоянии найти себе место в мирной жизни.
В противном случае разве стали бы американские «джи-ай» на инвалидных креслах-каталках швырять через ограду Белого дома свои боевые награды за Вьетнам, называя войну грязной?
Не надо забывать, что раненых на войне бывает в два. в три, в четыре раз больше, чем убитых. Ранение является достаточно эффективным способом выведения солдата из строя, что в условиях сражения является решающим фактором.
Человеческая плоть так податлива и беззащитна! Для ее разрушения во все времена придумывали все более и более изощренные средства.
Отравленные стрелы, рассекающие сухожилья гвизармы, картечь мушкетонов, «баларма» — дробины, скрепленные проволокой, горючие смеси и ядовитые газы, разрывные пули и пули со смещенным центром тяжести… Всего не перечислишь.
А в результате какие только раны не получали люди на войне: самые невероятные, самые фантастические, самые мучительные.
Во многих книгах о древности можно встретить описание высокой результативности стрельбы лучников. Не секрет, что лук и арбалет XI–XII вв. после того, как стали пробивать кольчужный доспех, считались рыцарями самым опасным оружием. А так как из те времена статистики не отделяли раненых от убитых, то довольно сложно оценить истинную убойную силу боевых луков.