Обратный билет - страница 2
- Выходи за меня замуж! А, кстати, как тебя зовут?
В её глазах полыхнул синий... То ли лёд, то ли огонь. Я был испепелён и заморожен. Я был уничтожен. А солнце всё не выходило из-за тучки. Довольно, кстати, большой и низкой. Из таких сыплется в ноябре снег. Кусты, уже без листвы, стояли плотной стеной. Сейчас выйдут из них два вурдалака. А из пруда - утопленник. Но ведь это сон! Только сон! И я опять сказал, то что думал.
- Чёртова ведьма! Зови своих вурдалаков! Ты мне снишься! Ты мне всего лишь снишься!
Ярость в её глазах мгновенно сменилась растерянностью.
- Ты... Ты, что, умер во сне?
- Я умер? Да я...
Но я уже вспомнил. Я ехал на работу. С которой уже второй год никак не соберусь уволиться. Хотя она мне не нужна. Ни морально, ни материально. Ехал я в маршрутке. Зудела в уши какая-то восточная мелодия. Держаться было не за что, но за что-то я держался. Скрючившись в три погибели. И чьи-то груди перед моим носом... Довольно симпатичные груди. По утрам, я ещё имею силы на них реагировать...
А потом... Потом визг тормозов, удар... Такое было впечатление, что в нас въехал КАМАЗ. Как потом написали в протоколе, именно он в нас и въехал... Всё это, понятное дело, отразилось в моём лице. И в лице незнакомки, которое из растерянного стало виноватым.
- Я... прости... Я не знала... Ты... Ты в самом деле не помнил?
- Теперь вспомнил, - буркнул я.
- Я... Прости...
- А... Ерунда. Я всегда предпочитал знать...
Я действительно всегда предпочитал знать. И всегда считал (теоретически), что самое страшное - это умереть во сне. Но знать (практически) такое... Хотя я действительно всегда предпочитал знать. И вообще, настоящий мужик должен принять любые факты. Правда ему, настоящему мужику, для этого нужна поллитровка. А для ТАКИХ фактов, наверное, мало было бы и литра... А у нас были только мы. Учитывая все обстоятельства, не так уж и мало...
И мы вцепились друг в друга. Любовь это была или безысходность? Да я и в земной-то жизни зарёкся уже различать эти категории. А тут... Мы же ещё и влияли друг на друга. У меня наросли мышцы - типа, как у Тарзана. У неё... Пощажу женскую скромность.
Одежда, по нашему обоюдному согласию, куда-то совсем исчезла. И, на берегу пруда, покрытого ряской, мы любили друг друга так, как будто это было в последний раз. А оно, скорее всего, так и было. Это был вихрь. Безумие. Ад и Рай слитые вместе. Это было спасение.
Однако, нельзя любить вечно. Мужики, по крайней мере, к этому не приспособлены. Физиологически, я имею в виду. Морально-то мы как раз... Потому, усталые, но довольные сидели мы в примятой траве, рассеянно наблюдая, как на нас снова появляется одежда. Удобный, однако, мир...
- И всё-таки это Рай, - выдохнул я.
- Похоже, - согласилась незнакомка, слегка покраснев.
- Да, - спохватился я, - меня Виктор зовут. А тебя?
- А я Настя. Здесь.
- А... не здесь?
- А там я... Там я Настасья Александровна, очень старая и больная...
- Там я тоже не Тарзан, - буркнул я. - Был...
- Ха! Хорошее, выходит, это место - Последний город...
- Последний город? Почему - Последний?
- Ну... Он же и правда последний. Для нас. И потом, именно так написано на здании вокзала...
- А... Ну если написано...
На вокзал мы и отправились, наскоро перекусив бутербродами и лимонадом из настиной сумочки. На свежем воздухе всегда разыгрывается аппетит... А на вокзал нужно было идти, потому что там можно было достать Обратный билет.
- Отсюда что, можно вернуться?
- Да. Хотя и редко. Обычно касса закрыта...
- А... А надо ли отсюда возвращаться?
- У меня дочь. И скоро будет внучка. А я вот... И потом... Это ведь не навсегда. Отсюда уходят дальше. Хотя некоторые живут здесь долго...
- Сколько?
- Трудно сказать, здесь не получается следить за временем.
- Почему? А ты? Сколько уже здесь ты?
- Я же говорю, здесь нет времени. Ночь и день приходят когда захотят. Даже не так. Завернёшь за угол - а там уже ночь. На одной улице вечер. А на другой - утро... А я... Я в больнице уже третий месяц, столько же, наверное и здесь...