Обратный след - страница 10

— …Я попрошу Денисова подсоединить проводку… Ничего, мы подождем. — Кристинин попрощался с хозяином и пошел к машине.

— А все-таки хорошо, если бы интернат! — вздохнул Лукьяныч.

Обратная дорога из деревни показалась короче и быстрее утренней. Равномерно покачивалась высунувшаяся из кузова рейка, постукивало пустое ведро. Инспектора почти не разговаривали между собой, только Новожилов, сидевший между Горбуновым и Губенко, не умолкал ни на минуту: ругал Лукьяныча, Денисова, не так, по его мнению, посмотревшего на него Кристинина. Он по-прежнему бессмысленно и глупо искал ссоры. А вот о том, что в сторожа у магазина он не попал, а попал его сообщник, тоже вооруженный «байярдом», Новожилов молчал, хотя сделать заявление об этом было для него крайне важно: арестованный несколькими неделями раньше Косой Федор уже валил все на скрывавшегося Новожилова.

На шоссе их встречал закрытый светло-серый фургон. Старший конвоя приветствовал Новожилова как старого знакомого. Тот сразу успокоился, выходя из «газика», сложил руки за спину.

Когда Новожилова увели, в машине стало просторно и тихо.

— Ты где будешь работать после школы подготовки? — спросил Денисова Губенко. Всю обратную дорогу он упорно молчал.

— У себя на вокзале.

— Понимаю. А кем? Младшим инспектором уголовного розыска?

Денисов пожал плечами.

— Постовым. Для розыска, пожалуй, опыта маловато.

— Так.

Денисов не уловил в этом «так» особого сожаления.

Больше Губенко ни о чем не спрашивал. Кристинин высадил его из машины на Садовом кольце, у площади Маяковского. Простился он с Денисовым весьма дружелюбно.

Неприятный разговор произошел в кафе, куда Кристинин, Горбунов и Денисов, переодевшись, зашли поужинать.

Слегка ослепленный крахмальной чистотой скатертей и хрустальным великолепием фужеров, Денисов подумал, что работники уголовного розыска хотят отметить успех. Может, даже он, как удачливый дебютант, был обязан пригласить их сюда, а не догадался?!

Но усталое лицо Кристинина погасило мысль о празднестве и веселье. Они выпили молча.

— Я хочу тебе рассказать о гибели самолета. — заговорил Кристинин. — Это было в тридцать четвертом году. Ты слыхал о таком самолете — «Максим Горький»?

Нет, Денисову не приходилось слышать о нем.

— Большой был самолет. Самый большой в мире. Восьмимоторный. И сейчас таких нет — восьмимоторных… — Он помолчал. — …В этом рейсе на самолете были ударники производства. Некоторые с детьми. Он совершал праздничный рейс, эскортируемый истребителем. И вот летчику истребителя пришла в голову мысль — совершить мертвую петлю вокруг крыла самолета, несмотря на категорический приказ не совершать в полете никаких фигур высшего пилотажа. — Кристинин показал рукой. — Выходя из петли, он врезался в крыло… Весь экипаж, женщины, дети… Все погибли из-за недисциплинированности одного человека. Советую тебе сходить на Новодевичье кладбище. Там на стене можешь все прочесть…

Кристинин смотрел на Денисова. Теперь в нем не было ничего от насмешливого, немного снисходительного человека, к которому Денисов уже успел за день привыкнуть и привязаться.

— Что могло произойти, если бы Новожилов застрелил тебя и ушел из дома с оружием? Что он мог еще натворить?! О последствиях думал? Ведь терять ему было нечего!

Денисову уже не хотелось есть, и желал он теперь только одного: чтобы обед прошел быстрее. Но официант обслуживал не спеша, как будто специально испытывая Денисова, и даже дважды поменял вилки, найдя их недостаточно чистыми.

Когда обед наконец закончился, Кристинин вызвал машину.

По пути в школу об операции никто не говорил, но Денисов все равно почувствовал себя отвратительно. Даже когда молодой вихрастый шофер сказал:

— Слышали, товарищ капитан, Новожилова задержали! Который убил сторожа магазина…

— Это вот он задержал, — без улыбки сказал Кристинин, кивнув на Денисова.

— Один?

— Один.

Шофер воспринял это как шутку, и самое удивительное — Денисову слова капитана Кристинина тоже показались шуткой.

Изрядно надоевшее за время учебы здание школы подготовки за кирпичным забором Денисов увидел с каким-то радостным облегчением: видно, что-то не до конца успел он узнать от рыжего скуластого подполковника, учившего быть наблюдательным и сильным.