Обретение - страница 8

— Да, в лес хочу сходить, Сашка. Жердей нет вот для хмеля, надо бы несколько штук срубить. Заодно, березового сока попью. Сам знаешь, полезно для здоровья.

— Костик, если хочешь, я могу дать тебе десяток. У меня есть лишние. Нет, не продать, просто по дружбе.

— Спасибо, Сашка. Если не хватит, приду.

Приятно, когда можно вот так запросто поговорить с людьми. Как я отвык от этого в городе. А если брать Москву, где каждый приезжий практически варится в собственном соку, и до тебя другим просто нет дела? Фактически, в большем городе вечный спутник людей — это одиночество. Пусть там живут их несколько миллионов, пусть на улицах не протолкнуться от множества мужчин и женщин, но все они ужасно одиноки, и не могут вырваться из этого замкнутого круга. А в деревнях все же немного по–другому. Здесь все друг друга знают, кругом родственники и друзья. Вот и я, хоть и давно не был в деревне, а как вернулся после смерти родителей, сразу же окунулся в совсем другую жизнь.

Неширокая речка, которую, как говорится, летом курицы могли легко и свободно перейти вброд, сейчас, до краев наполненная мутной пенистой водой, на некоторых низинных участках широко разлилась до самого леса. Она величаво неслась по тесному руслу, грозно играя и шаля на поворотах, поднимая высокие волны, как бы напоминая, что не всегда бывает мелкой речушкой, что порою выходит из себя и становится и сильной, и грозной, и опасной. Да, широко разлилась в эту весну Кубинка, всем на зависть. И рыбы попозже наверняка будет много. Насколько я помню, в половодье всегда с Волги поднималось много окуней и другой мелочи, щук, значит, и весенняя рыбалка будет удачной.

Пройдя по длинному висячему мосту, я вышел на влажный луг. Раньше тут было обширное поле, почти каждый год засеиваемое табаком. На пустых участках вручную сажали каждый росточек, и поливали, и поливали, таская воду большими ведрами. А когда табак вырастал, то было раздолье для детских игр. Мы играли тут в разведчиков и партизан, и просто ловили друг друга. Так продолжалось до самой поздней осени, когда вырубленный табак вешали на сушку под навесом на другом берегу. А теперь просто луг с короткой высохшей травкой. Обходя обширные лужи, оставшиеся после весеннего половодья, я скоро дошел до узкой полоски невысокого ольшаника на самом краю леса.

Лес! Как хорошо в лесу! Я помню вот эту просеку с детства. Она хоть и заросла молодняком, но еще видна в толще деревьев.

Темный, угрюмый лес молчал, и как будто замер в молчаливой стойке. Но уже чувствовалось дыхание весны, и свежий весенний ветер игриво шевелил, качал верхушки высоко поднявшихся среди белых берез и зелено–ствольных прямых осин стройных сосен. Казалось, что деревья еще не проснулись ото сна. Но дыхание весны чувствовалось и здесь. Весело журчал ручеек по просеке, обходя низенькие березки и сосенки. Лишь местами среди густых зарослей мелколесья виднелись потемневшие пятна снега, спрятавшихся от жарких лучей солнца, да белели в ямах быстро осевшие кучи, изредка мелькая среди деревьев и кустов. Местами на поляночках, на бугорках среди деревьев, в наиболее прогревшихся местах сквозь прошлогоднюю выцветшую листву пробились на свет первые весенние цветы. На темных ветках белых берез гирляндами свисали уже набухшие и готовые проклюнуться почки. Что тут говорить? Весна идет, весна идет!

Я еще с детства любил подолгу бродить по лесу, где всегда веяло небесным спокойствием и тишиной. Чистейший весенний воздух, вливаясь в легкие, придавал новые силы, помогая не чувствовать усталости и оставаться как и прежде свежим и спокойным. Снималась, исчезала любая боль как под чудодейственной рукой сказочного волшебника. На душе становилось легко и радостно.

Найдя подходящую березу, прямо на окраине леса, я топором сделал неглубокий надрез в шершавой коре и подставил снизу котелок.

— Прости меня, милая березка. Я только чуть–чуть, немного попробую твоей волшебной водички, — пришлось извиниться мне перед лесной красавицей, пока немножко голой.

Светлый сок сразу начал сочиться откуда‑то из глубины, затем маленьким ручейком потек вниз по коре, словно слезы с девичьих глаз. Как я залпом выпил свежий сладковатый напиток, так сразу откуда‑то появилась бодрость, сила. Давно же не пил ничего такого!