Обрученный с удачей - страница 8
— Сударь, — бросил Питер щёголю, поднимаясь, вытаскивая шпагу и решив, что пришло время вмешаться, — уймите вашего дружка, или мне придётся поучить его хорошим манерам, после чего он вряд ли вам пригодится...
Блейк запоздало сообразил, что брошенная в сердцах фраза звучит двусмысленно. Собравшиеся напряжённо захихикали. Он, само собой, ничего такого в виду не имел, хотя содомия не была для него чем-то невиданным — среди моряков такое бывает — так же, как, впрочем, и среди монахов или там адвокатов с актёрами. Отец Питера старался не брать на борт уж слишком явных «голубков», но когда в команде вечно не хватает людей, не до законов и приличий...
Некоторое время громила переводил взгляд с Питера на Тёрнера, а потом, выбрав наконец цель, вновь двинулся — уже на капитана.
— Стой, Урфин! — прозвучал насмешливый высокий голос. — Оскорбление нанесено в конце концов не тебе, а мне, как твоему командиру. Но сейчас не время и не место решать этот вопрос, — незнакомец как-то странно держался в тени, так что шляпа закрывала ему лицо, от чего вся картина выглядела слегка зловеще. — Мы сейчас уйдём, оставив этих добрых джентльменов...
— Сударь, — сухо произнёс Питер, — если вы считаете...
— Нет нужды, молодой человек, — насмешливо сообщила ему тень под полями шляпы, — давайте полагать, что вы закончили дела с Урфином, а со мной ещё не начинали.
Урфин, за мной! — И оба исчезли за дверью, словно их тут и не было.
Засобирался и Питер через какое то время.
— Мистер Блейк, — наклонившись к уху, осведомился Тёрнер, — я думаю, нам надо выйти через кухню. Не считайте меня трусом, но эта парочка мне не нравится. Бог знает, чего от них можно ожидать!
Питер хотел было усмехнуться в ответ, но сдержался.
— Хорошо... — просто сказал он.
Сунутые кухарю шесть пенсов открыли им заднюю дверь, и оба вышли в грязный вонючий проулок.
Дождь прекратился, и луна выглядывала из-за рваных облаков. Капитан махнул рукой Тёрнеру, поправляя треуголку, и пошёл быстрым шагом, не подозревая, что движется навстречу своей судьбе.
Они прошли шагов двести, когда дорогу им преградили двое. Даже не видя ещё лид, Питер внезапно всё понял и взялся за эфес.
— Сударь, — тихо, почти по-змеиному прошелестел чужой голос. — Вы, видимо, этого не знали, но Альфредо д’Аялла всегда привык получать свои долги! — С негромким скрежетом клинок покинул ножны. — Если ваше оружие слишком коротко, Урфин подаст вам своё. И не пробуйте сбежать! От Урфина ещё никто не убегал... Да и я не старик!
Почуяв, как напрягся Тёрнер, Нигер спокойно обнажил шпагу:
— Нет, благодарю, — он сам поразился спокойствию своего голоса. — Моё оружие меня вполне устраивает. Эта шпата принадлежала Чарльзу Блейку, моему прапрадеду. Полтора века назад сам адмирал Дрейк наградил его этой шпагой за участие в сражении с Великой Армадой при Гравелинс[1]. Её отдал сэру Дрейку испанский генерал морской службы дон Аугусто де Пиночет.
Он взмахнул шпагой, на эфесе которой были изображены короны, дельфины и морские духи, собравшиеся вокруг сидящее на фоне Нептуна. Навершие эфеса украшала большая сапфировая звезда. Толедская сталь с золотой инкрустацией блеснула при луне, Питер не мог не восхититься лишний раз её упругостью и закалкой.
— Хороший клинок, — понимающе кивнул Альфредо. — Им можно бриться.
— Это испанский клинок, и, думаю, не зазорно будет окропить его вашей испанской кровью, — сообщил Питер.
— Испанской? — высокомерно хохотнул д’Аялла. — Ошибаешься, английский петушок! Я люблю испанцев лишь чуть больше, чем вас, англичан.
— То есть? — несколько опешил Блейк.
— Я наваррец, — презрительно сообщил противник. — Слышал про такой край? Ну, готов?.. Тогда — en garde![2] — И он плавно перетёк из одной позиции в другую, а его шпага зазмеилась в полумраке серебряным зигзагом.
Но и Питер был не так прост. Он обрушил на клинок врага удар, которому его обучал один из наставников, явно не на торговом корабле служивший. Хотя обычное оружие моряков — сабля и палаш, капитан предпочитал более изящную и смертоносную шпагу и достиг немалого мастерства во владении этим оружием.