Обсидиановый храм - страница 4

Он быстро осмотрелся. Справа от него находился большой приемный зал особняка, вдоль стен которого громоздились шкафы, некогда заставленные всевозможными необычными экспонатами. Здесь также царил полнейший разгром. Этажерка была перевернута, а древняя этрусская урна, ранее стоявшая на ней, опрокинулась и разбилась вдребезги. Огромная ваза со свежесрезанными цветами, которая прежде всегда стояла посреди зала – миссис Траск ежедневно меняла ее содержимое – теперь представляла собой кучу осколков на мраморном полу, а две дюжины роз и лилий в беспорядке валялись среди них в луже воды. В дальнем конце зала, у дверного проема, ведущего в столовую галерею, одна дверца шкафа была широко распахнута, изогнута под углом и наполовину сорвана с петель. Казалось, кто-то схватился за нее в безумной попытке к сопротивлению.

Всему этому хаосу явно предшествовала жесточайшая борьба. И следы ее вели из библиотеки, через приемный зал прямо к парадной двери особняка. А далее – в мир за его пределами.

Проктор прошел через зал. В длинной узкой столовой, располагавшейся следом, он увидел, что обеденный стол, за которым до недавнего времени Констанс занималась исследованиями истории семьи Пендергаст, теперь представлял собой буйство беспорядка: книги и бумаги были разбросаны, стулья опрокинуты, ноутбук перевернут. И в дальнем конце комнаты, где фойе уходило в прихожую, Проктор заметил нечто еще более тревожное: тяжелая парадная дверь, которая редко отпиралась, сейчас была приоткрыта, и через нее в дом проникал сияющий утренний свет.

Когда Проктор, наконец, с нарастающим ужасом сумел осознать происходящее и интерпретировать увиденные знаки, он услышал из-за открытой двери приглушенный женский голос, умоляющий о помощи.

Игнорируя периодически накатывающее головокружение, он помчался вперед, попутно извлекая из-за пояса «Глок». Он пробежал под аркой, миновал прихожую и широко распахнул входную дверь, остановившись под козырьком парадного входа, чтобы осмотреться и разведать обстановку.

Там, в дальнем конце подъездной дорожки, стоял «Линкольн Навигатор» с тонированными окнами, повернутый в сторону Риверсайд-Драйв. Его ближайшая задняя дверь была открыта. Рядом с ней стояла Констанс Грин со связанными за спиной руками. Она отчаянно боролась, но не могла совладать с путами. Пусть Проктор и не мог видеть ее лицо – она смотрела в другую сторону – он ни с чем не смог спутать ее старомодную стрижку «боб» и ее оливковое пальто «Барберри»[4]. Мужчина – также даже не взглянувший в сторону Проктора – ухватил ее за голову и тут же с силой затолкал на заднее сиденье, захлопнув за ней дверь.

Проктор поднял пистолет и выстрелил, но мужчина перепрыгнул через капот автомобиля и скрылся за водительской дверью, сумев таким образом уклониться от пули. Вторая пуля Проктора срикошетила от пуленепробиваемого стекла, в то время как автомобиль рванул с места и с облаком дыма из-под жженых покрышек устремился вперед по Риверсайд-Драйв. Сквозь заднее тонированное окно все еще можно было рассмотреть изо всех сил сопротивляющуюся фигуру Констанс.

Машина пронеслась по дороге и вскоре скрылась из зоны видимости.

Незадолго до того, как нападавший запрыгнул в машину, он все же повернулся к Проктору, и их глаза встретились. Невозможно было ни с чем спутать черты лица этого мужчины: его странные глаза разных цветов, бледное, аристократическое лицо, ухоженную бороду, рыжие волосы и взгляд полный ледяной жестокости… Сколь бы невозможным это ни казалось, это Диоген, брат Пендергаста и его непримиримый враг, которого все они считали мертвым – убитым Констанс более трех лет назад.

Теперь он снова возник из небытия. И похитил Констанс.

Взгляд, застывший в глазах Диогена – свирепый, мрачный и извращенный блеск торжества – был настолько ужасен, что в течение нескольких коротких мгновений даже стоический Проктор чувствовал, что им овладел шок. Но его паралич продлился всего лишь миллисекунду. Стряхнув страх и оцепенение, он рванул за машиной, пробежал по подъездной дорожке и одним прыжком перепрыгнул через подстриженную живую изгородь.