Обвиняется... сенсация - страница 22

Осторожно, стараясь не оставлять лишних следов, Аксель принялся осматривать номер. Хотя Дорфи и храбрился перед своим стажером, ему тоже было немного не по себе: вдруг сейчас кто-нибудь заглянет в комнату, а в ней — мертвый постоялец и два человека, неизвестно как сюда попавших, рыщут по комнате. Но профессиональное хладнокровие и умение владеть собой, держать нервы в узде быстро взяли верх над первоначальной растерянностью. Точными, выверенными движениями он сбросил с плеча свой «Кэнон» и, подумав несколько секунд, сделал первый кадр. Затем еще и еще один. Отдельно кровать, томик Сартра, лежащий обложкой вверх, затем, перевернув книгу, сфотографировал и страницу из нее. Подписчики не откажутся узнать, что же такое читал бывший премьер перед смертью. В фокусе чемоданы Кроммера, листки, исписанные от руки ровным почерком. Стоп!

Что это за листки? Откуда они здесь? Неужели это предсмертное письмо Кроммера? Переворачивая страницы одну за другой, Аксель щелкал затвором не переставая, успевая при этом попутно и схватить главный смысл записей Кроммера.

Нет, это не предсмертное письмо с объяснениями, почему экс-политик решился покинуть лучший из миров. Это часть дневника Кроммера. А вот последняя запись:

— Да это же о нас с тобой! — удивленно воскликнув, обернулся Аксель к стажеру. Тот стоял, прислонившись к стене, безучастный ко всему происходящему. Уроки журналистики не прошли для него даром.

Поняв, что сейчас говорить с Максом бесполезно, Дорфи продолжал просматривать листки. Его внимание привлекла фраза, отделенная от описания сцены с журналистами в аэропорту всего одним абзацем:

«Это же о его встрече с незнакомцем, проследить за которым нам не удалось, — пронеслось в голове у Акселя. — Нет, такой материал здесь оставлять нельзя. Он может прямиком вывести на убийцу, поможет раскрыть заговор». — И, не обращая внимания на Макса, Дорфмайстер запихнул аккуратно сложенные листки во внутренний карман куртки.

— Здесь же ничего нельзя трогать! Это могут быть важные улики, необходимые полиции, чтобы выйти на след… — прохрипел Макс, привыкавший потихоньку к мысли, что в комнате за стеной лежит покойник.

— Поэтому-то мы их и берем. Во-первых, это необходимо журналу. А уж во-вторых — всем остальным. Не дай бог, полицейские ищейки раскопают дело раньше нас с тобой. А потом мы их вернем полиции — можешь не беспокоиться!

«Отработав» комнату, Дорфмайстер перешел в ванную. Поборов неприязнь, он принялся подробно ее осматривать. Выбрав позицию с таким расчетом, чтобы вода в ванне, где до сих пор покоилось тело Кроммера, случайным бликом от вспышки «Кэнона» не испортила кадр, Аксель нажал на спуск. А потом — снова и снова, с разных позиций, с разным захватом объектива.

— Возьми диктофон! — крикнул он, услышав шаги по комнате окончательно пришедшего в себя Макса. — И внимательно, шаг за шагом опиши вслух обстановку в номере. Свои личные впечатления не забудь. У тебя это лучше получится — ты у нас мальчик впечатлительный.

Под ногой у Акселя что-то хрустнуло. Он нагнулся и понял, что наступил на осколки стакана, валявшиеся на полу и не замеченные им ранее. Сделав еще несколько снимков, Дорфмайстер услышал сухой щелчок счетчика — пленка кончилась.

Через четверть часа, когда Макс закончил свою часть работы, Дорфи, проверив предварительно запись, вытащил кассеты с отработанными пленками из диктофона и фотоаппарата. Выйдя из номера, Дорфмайстер спустился на этаж ниже и осторожно, чтобы никто случайно его не заметил, спрятал пленки между подушками стоявшего в холле дивана.

— Теперь можешь звонить в полицию, — сказал он, вернувшись в номер. — И запомни: мы с тобой зашли в номер ровно в час дня.