Объяснение в ненависти - страница 33

Недавно она совсем с ума спятила, поступила как последняя сука! Смешно даже говорить так о психиатре, но этот безумный летний роман с мальчишкой-ветеринаром и ее уход из дому почти на два года — просто уже ни в какие ворота!.. А потом так же неожиданно вернулась домой.

Юрий решил, что получил превосходный шанс разложить все по полочкам. Демонстрируя благородство, он ни словом не попрекнул жену и даже матери запретил напоминать невестке о ее развратном поведении. Очень кстати подвернулась поездка в Одессу. Юрий был уверен: на юге он окончательно объяснит жене, как она не оценила его, как разбрасывалась им все годы их совместной жизни. Он раз и навсегда поставит ее на то место, какое женщине и положено занимать, то есть на подчиненное место в доме. Ведь женщины, если честно, существа второго сорта, а он, как мужчина, будет великодушен, позволит ей заниматься своей работой, зарабатывать деньги. В конце концов, у нее это неплохо получается. Только семейный бюджет будет теперь у него, Юрия! Именно так. Не она станет решать денежные вопросы, а он. Все будет так, как он захочет.

Так решил муж и «вседержитель» Юрий Иванович Лученко. Но, увы, эта непредсказуемая женщина вновь умудрилась все поставить с ног на голову! Во-первых, она их с матерью в упор не замечала. А во-вторых, когда Юрий услышал от этого эстонского хлыща похвалы в адрес Веры, да еще в таких восторженных выражениях, он просто растерялся. Что ему делать с такой женой? Слова «гордиться» или «уважать» отсутствовали в его лексиконе. Значит, все по-прежнему… Зато встреча с Зуем придала ему собственной значимости. Это чувство хотелось продлить, вот он и затащил бывшего одноклассника к себе.

— Так как жена? — снова подбросил хворосту в огонь разговора бывший школьный приятель. — Наверное, прилично зарабатывает?

— Я тоже стараюсь семью обеспечить! А она вообще… — с обидой произнес Лученко. И неожиданно для самого себя предложил: — Хочешь, я тебе ее комнату покажу?

— Давай.

Нетвердыми шагами они направились в комнату Веры по длинному коридору бывшей коммуналки, ныне отдельной квартиры с евроремонтом. Хозяин открыл дверь, и оттуда выскочил спаниель белого цвета. Он громко и сердито лаял на мужчин, приседая на передние лапы, шерсть на мощном загривке стояла дыбом, и весь его: грозный вид как будто предупреждал: «Только посмейте нарушить границу моей территории!» Если бы Пай умел изъясняться на человеческом языке, он объяснил бы, что терпеть не может пьяных.

— Ты что, псина?! — рявкнул на него Юрий слегка растерянно. — На своих? Я те дам!

Спаниель все же не охранная собака, за ногу не схватит. Он обнюхал вошедших и спрятался под диван. Одноклассники вошли в комнату. Зуев шарил любопытным взглядом по стенам и полкам. Гнездо докторши было очень уютным, здесь хорошо пахло. От этого жилья на гостя повеяло чем-то щемящим и забытым, словно от большой чашки с парным молоком, каким его маленького угощала бабушка; в селе. В Вериной комнате жила душа ее хозяйки, здесь было множество предметов, согревающих и оживляющих, равнодушные квадратные метры. На стенах— несколько небольших картин в простых аккуратных рамках: осенний пруд, сосна на фоне заката и натюрморт — ландыши в голубом кувшине; портрет дочери в карнавальном костюме, большая фотография Олечки на утреннике в детском саду, где дочь изображала кошечку. Пятилетняя девочка в кокетливом фартушке гордо показывала фотографу серый пушистый клубочек — сделанного ею самой мышонка. На; полке стояли «зимние бутылки» причудливых форм, обсыпанные мелким белым пенопластом на клею, откуда! торчали всевозможные веточки. Рядом с ними красовалось: большое гипсовое ухо — шуточный символ профессий психотерапевта, как ее понимал пациент-скульптор. На стене висел написанный яркой гуашью манускрипт: «Инструкция по применению сотового каравая. Сотовый каравай предназначен для непосредственного невиртуального общения между абонентами. Общаться предпочтительнее за чашкой чая, сдабривая разговор топленым маслом, сгущенным молоком или вареньем».

— Так я не понял, — будто очнувшись, спросил Зуев, — что конкретно ты собирался мне демонстрировать?