Обычные суеверия - страница 73

Ярость и отчаяние придавали сил. Сейчас Вадим готов был головой пробить стены, лишь бы войти. Но этого не потребовалось.

Тяжелые ворота неожиданно легко распахнулись, будто его здесь ждали. Вадим въехал в аккуратный ухоженный дворик. Вышел из машины, чтобы осмотреться. Вокруг никого не было. Вадиму почему-то очень не понравилось здесь. Решимость оставила его. Только что готов был прорываться любой ценой, а сейчас начал прислушиваться к доводам разумной осторожности.

«Ну хорошо, я нашел то, что искал, — думал он. — Остается маленький вопросик: что делать дальше? Ломиться в дверь, размахивая пистолетом? Рэмбо из себя изображать? Глупо. Вежливо постучаться и сказать: «Извините, пожалуйста, это не вы меня случайно заколдовали?» Еще глупее. Развернуться и уехать ни с чем? А стоило ли тогда вообще огород городить? И что тогда делать с этой кикиморой? Кстати, надо посмотреть, как она там, жива ли еще».

Вадим приоткрыл заднюю дверцу и заглянул внутрь. Марина все еще была без сознания. Выглядела она ужасно. Левый глаз заплыл, на щеке появился огромный багрово-синий синяк. Темно-русые волосы слиплись от крови. Девушка еще дышала, но слабо, почти незаметно. Губы уже начали синеть.

«Да, похоже, долго она не протянет», — уныло размышлял Вадим. — Что же мне теперь с ней делать?»

В этот момент он услышал, как хлопнула дверь. Вадим обернулся и увидел на крыльце человека, встречи с которым ждал так долго. Вадим сразу понял, что это именно он, иначе и быть не могло. Незнакомец смотрел спокойно и чуть насмешливо. Это разозлило Вадима еще больше. Он быстро достал пистолет, приставил его к виску девушки, там, где еле заметно билась тоненькая голубая жилка, и закричал:

— Чертов колдун! Сними с меня свое заклятие или как оно у вас там называется! Сними, или я убью эту хромую суку прямо сейчас! Ты ведь понимаешь, что терять мне уже нечего!

В этот момент Вадим был страшен. Он почти потерял человеческий облик. Его волосы, ставшие за последний месяц почти седыми, слиплись от пота и свисали на лицо сальными космами. Глаза покраснели и налились кровью.

Грандмастер задумался. Убийство осквернит обитель, но и снять заклятие, не им наложенное…

— Оставь ее. Я обещаю сделать все, что ты хочешь.

Вадим повиновался. Неизвестно почему, но он поверил этому человеку. Он опустил на землю бесчувственное тело Марины и неверными шагами, качаясь, будто пьяный, подошел к крыльцу.

Из левой пристройки вышли двое мужчин. Быстро, почти бегом направились к Марине, подняли ее и унесли в дом. Один из них коснулся ее лба, потом груди и безнадежно покачал головой.

В маленькой комнате, освещенной только масляным светильником, было очень тепло, почти жарко. Марина лежала на высоком столе, покрытом черной узорчатой тканью. Грандмастер жестом отпустил своих помощников и подошел к девушке.

Жизнь медленно угасала в ее теле. Даже если бы сейчас удалось бы каким-то чудом быстро доставить Марину в хорошую клинику с самым современным оборудованием, остаток жизни она пролежала бы в коме.

Один из помощников, молодой черноволосый парень со шрамом на правой щеке, тихо произнес:

— Что ты делаешь, мастер? Она ведь почти мертва. Разве ты Бог?

Грандмастер задумчиво и светло улыбнулся.

— Нет, не Бог. Но иногда делаю его работу.

Он осторожно взял в руки хрустальный шар, поднял над головой Марины и провел вдоль ее тела. В глубине шара почти сразу появилась маленькая светящаяся точка. Она пульсировала, как живая, и отбрасывала на темные стены комнаты разноцветные блики.

Грандмастер смотрел на Марину. Он держал в руках ее теплую трепещущую душу и чувствовал сожаление от того, что не может помочь. Этой девушке суждено было умереть. Слишком далеко ушла ее душа по той дороге, откуда не возвращаются…

Грандмастер отложил шар в сторону.

На груди звякнул медальон. Неизвестно, конечно, что получится, но попробовать стоит.

Грандмастер осторожно снял через голову цепочку. Бережно положил медальон на ладонь и приник губами. Потом выпрямился во весь рост, держа талисман на уровне глаз. Сконцентрировав всю свою волю, пристально посмотрел в центр и медленно произнес слова древнего заклинания, которым решался пользоваться не часто.