Обыкновенные девчонки - страница 4
– Нет, Леночка, ты лучше садись поближе ко мне, – сказала она худенькой девочке в очках. – Вот тут, в среднем ряду, на первой парте. Будете вместе с Зоей Алиевой помогать мне, когда понадобится.
– Конечно, будем, – отозвалась Зоя, смугло-румяная серьезная девочка с черной челкой на лбу и блестящими, как мокрая черная смородина, узкими глазами. – Конечно, будем.
Она уселась рядом с Леной Ипполитовой и принялась деловито раскладывать в парте книжки и тетрадки.
Уже почти все сидели на местах, и только Катя Снегирева еще не садилась. Она стояла у своей парты и тихонько говорила Ане Лебедевой, поглядывая на стоящую у окна новенькую:
– Потом ее куда-нибудь посадят, а пока можно поместиться и втроем, если ты еще капельку подвинешься.
– Втроем! – усмехнувшись, ответила Аня. – С твоей толстухой и вдвоем не поместишься.
– Она такая же моя, как и твоя! – оборвала подругу Катя. – И совсем она не толстуха, а самая обыкновенная девочка.
Пока они шепотом спорили и препирались, Людмила Федоровна взяла Наташу за руку и стала искать глазами для нее парту.
– Ну вот, – сказала она, указывая новенькой место как раз впереди Кати. – В первом ряду слева. Будешь сидеть со Стеллой Кузьминской.
Наташа положила сумку на парту, поглядывая сбоку на свою соседку.
Эта красивая девочка чем-то смущала ее. У нее были светло-серые спокойные и как будто насмешливые глаза и волнистые волосы, связанные на затылке широкой лентой. Платье, передник, прическа, школьная сумка и выражение лица – все было у нее какое-то особенное, не совсем такое, как у других девочек.
Наташа робко села рядом с ней. Стелла немного подвинулась, молча раскрыла толстую, обернутую в белую бумагу «Родную речь» для четвертого класса и углубилась в чтение. Впрочем, изредка Наташа ловила на себе се беглый холодноватый взгляд, и от этого ей становилось как-то неловко – она начинала обеими ладонями приглаживать волосы, перекладывать тетрадки, искать носовой платок…
Катя Снегирева как будто почувствовала, что новенькой не по себе. Когда Наташа обернулась назад, Катя шепнула ей:
– Вот мы и рядом. Почти рядом…
В ту же секунду Аня дернула Катю за рукав:
– Людмила Федоровна на тебя смотрит. Успеешь наглядеться на свою новую подругу и после урока.
Людмила Федоровна молча стояла у своего столика и ждала, пока класс успокоится. Когда все притихли, в наступившей тишине раздался ее негромкий голос:
– Девочки! Сегодня мы снова начинаем учиться. Поздравляю вас! Это большой день и для вас и для меня. Мы с вами перешли в четвертый класс. А ведь это последний класс начальной школы. Так что вы у меня, можно сказать, выпускные. В этом году мы будем проходить естествознание, географию, историю, а не только русский язык и арифметику. Вот сколько предметов! Это, конечно, немножко потруднее, но зато очень интересно. Вы узнаете много-много нового…
Людмила Федоровна помолчала.
– Ну, а сейчас давайте поговорим с вами о том, кто как провел лето. Кто из вас хочет рассказать что-нибудь интересное? Веселое.
Девочки переглядывались, жались и кивали друг на друга:
– Расскажи ты.
– Да я же не умею.
За лето они как будто отвыкли от своего класса, от учительницы и теперь немножко стеснялись.
– Пусть Катя Снегирева расскажет! – раздался чей-то голос из середины класса. – Она умеет рассказывать.
– Катя Снегирева! – послышались голоса. – Снегирек, рассказывай!
– Рассказывай, рассказывай! – невольно крикнула и Наташа и тут же смущенно покосилась на свою соседку.
Но та сидела, опустив голову на руку, и внимательно читала «Родную речь». Должно быть, ее не слишком интересовало, кто и что будет рассказывать.
Катя прошла между двумя рядами парт, стала у доски, лицом к классу, и, накручивая на палец пушистый кончик косы, начала:
– Не знаю, что рассказать… Может быть, про то, как мы в лагере в поход ходили?
– Рассказывай, что хочешь, – сказала Людмила Федоровна.
Катя подумала немножко и начала скороговоркой:
– Ну так вот… Наш лагерь находился в лесу. А недалеко были другие лагеря – речников и академиков. То есть не совсем речников и не совсем академиков, а их ребят…
– Не спеши, Катюша, – прервала ее Людмила Федоровна, перекладывая цветы со стола на окно. – И оставь в покое свои косы.