Обжигающая страсть - страница 14

— Вот как?

— Да, и, может быть, мне придется писать о тебе…

— Не сомневаюсь. Вы, журналисты, любите про нас писать, — Кравцов-старший рассмеялся и добавил подчеркнуто умоляюще: — Только постарайся быть добрым. Хорошо?

— Я буду объективным, — как-то уж слишком серьезно ответил Макар и гордо вскинул голову, будто готовясь к тяжелой борьбе с невидимыми врагами. На какой-то миг повисла напряженная тишина, и Макар тут же, почувствовав нелепость своего дурацкого пафоса, постарался исправить положение: — Это мама заставила приехать к тебе. Я ей позвонил, хотел рассказать, а она тут же порекомендовала заехать к тебе…

— Ну, конечно, она права. Кто еще знает о твоем назначении? Отметить еще не успел? — намекнул Степан Николаевич, уже хорошо познакомившийся с привычкой журналистской братии «отмечать» любое мало-мальски заметное событие. Макар, кстати, никогда не был пьяницей, и отец очень гордился этим. Те годы, что провел Кравцов-младший в Москве без надзора со стороны старших, могли ведь окончиться для него довольно плачевно. Студенты журфака, работавшие в газетах еще во время учебы, всегда имели в карманах изрядные суммы денег, позволявшие жить припеваючи. В свое время Макар очень охотно принимал участие в посиделках и застольях, которые посвящались чему угодно: от дня работника сельского хозяйства до дня танкиста или окончания засухи в Эфиопии. К счастью, парень смог вовремя остановиться, по-настоящему увлекся своей работой, и времени напиваться «до отключки» у него просто не оставалось. А теперь, купив машину и не вылезая из-за руля, Макар вообще стал почти полным трезвенником.

— Нет, папа. Пока знает только мой шеф, мама, ты и Лолита. Хотя поставить, — он рассмеялся, — конечно же, придется…

— Ну что ж, это прекрасные новости, сын. Мы должны и сами отпраздновать.

— Ты думаешь?

— Конечно должны! Должны обязательно… Вот что, давай договоримся: в субботу, в четыре, у меня на даче все и соберемся. Бери Лолиту и приезжайте, мы все будем вас там ждать. Идет?

— Еще бы!..

— Ну все, сын, тогда по рукам и до субботы. А то, если честно, у меня еще много работы…

На этот раз Лолита не боялась ехать к Кравцовым на празднование нового назначения Макара. Во-первых, она уже давно не видела Степана, хотя снился он ей почти каждую ночь, а по утрам и вечерам, облачаясь в свой черный бархатный халат, она как будто чувствовала в складках ткани его запах, и у нее от этого буквально кружилась голова. Во-вторых, она была действительно рада за Макара. Они виделись почти каждый день, и Лолита с удивлением обнаружила в себе интересные перемены — она стала как будто больше любить Кравцова-младшего! Ей было потрясающе приятно проводить с ним время, танцевать в клубе «Желтый какаду», целоваться в машине и даже заниматься любовью у него дома. Тень, преследовавшая ее многие месяцы, исчезла, отступила, растворилась уже, видимо, навсегда, потому что ни разу не потревожила их счастливое уединение.

Чувства к обоим Кравцовым сочетались в Лолите удивительным образом: она любила их обоих одинаково сильно, только немного по-разному. Макар — полностью свой, ровесник, друг и, видимо, будущий муж — был мил и… привычен. Она как будто была знакома с ним всю свою жизнь, знала его до мелочей и ничего необычного от него не ждала. Она предугадывала каждый его шаг и каждое желание, и это помогало ей великолепно с ним управляться. С Макаром она чувствовала себя хозяйкой, сильной женщиной, победившей и подчинившей себе мужчину.

Степана она любила иначе. С ним она была маленькой девочкой, может быть, дочкой, любовницей, проституткой, в конце концов, которую берут, не спрашивая. Но в награду она получала необычайное ощущение защищенности, уверенности в мужчине, в его силе, в его воле и в его возможностях. Более того, с ним она испытывала такие чувства, такую страсть, о существовании которых даже не подозревала ранее.

Оба они великолепно дополняли друг друга в душе Лолиты. И она воспринимала теперь их обоих в своей жизни как нечто само собой разумеющееся и неотъемлемое.

Да, возможно, она слишком много нафантазировала, опираясь на воспоминания исключительно одного утра. Но прожив неделю-другую с образом Степана, еженощно ее навещавшим, она в конце концов была уже практически убеждена в том, что знает Кравцова-старшего давно и хорошо.