Oceanman - страница 14

Когда проплывешь большую дистанцию, да еще и в открытом море, трудно потом встать на ноги. Сильно качает, и кружится голова. Меня качнуло, я расставил ноги пошире и пошел в сторону финишной арки, а в голове была только одна мысль: «Лишь бы не упасть». Упасть в момент, когда ты сделал что-то, казавшееся совершенно невозможным, было бы совсем глупо.

И вот финиш, тебе на шею надевают медаль, фотограф делает финишное фото, ты отходишь чуть в сторону, чтобы отдышаться, смотришь на море, и видишь, что за тобой плывут люди, и их немало. И они продолжают прибывать и спустя десять минут после твоего финиша, и спустя двадцать. Все это время ты, как выясняется, был не один.

И только потом ты понимаешь, что именно ты сделал. Понимаешь, что ты только что проплыл десять километров в открытой воде. Что ты – Oceanman, и что это заслуженно и навсегда. И ты стоишь на берегу моря, там, где за несколько часов до этого ты вглядывался в рассвет в растерянности и страхе, и понимаешь, что раз ты смог сейчас это – то ты можешь все. И это чувство, ради которого стоит жить.

И ты улыбаешься сам себе, но никого это удивляет. Потому что все вокруг чувствуют почти то же самое.

Никогда – ни до, ни после – я не получал такого искреннего, откровенного и чистого удовольствия от финиша, как тогда, в Бенидорме. Возможно, причина была в том, что ко всем последующим стартам, даже самым сложным, я был по-настоящему готов. А вот Бенидорм был стартом, на который я, по любой логике, не должен был попасть. Но я попал – и сделал этот старт. Проплыл десять километров через четыре месяца после того, как в первый раз зашел в бассейн.

Из своего первого Oceanmana я вынес для себя важнейший урок: только ты сам можешь оценить, на что ты способен. Самый опытный тренер может оценить степень твоей подготовки, твою технику и выносливость. Но никто, кроме тебя, не сможет оценить, насколько ты готов к старту морально. Насколько способен отдать ему все, что у тебя есть. Насколько настроен на победу. Потому что голова – и я это очень хорошо понял тогда – решает в марафонском плавании примерно столько же, сколько и руки. И чем сложнее старт, тем важнее то, что творится у тебя в голове. Тем важнее твой настрой. Поэтому советоваться с умными людьми перед стартами нужно, но решение ты всегда должен принимать только сам и под свою ответственность.

Если бы тогда я не рискнул и не пошел на десятку, не было бы ничего, что случилось потом. Не было бы Гибралтара, Марокко, Ла-Манша. Тот заплыв и тот риск были моим пропуском в высшую лигу. Моим личным пропуском, дающим мне основания идти на риск дальше и снова повышать планку. Были основой, на которой я потом строил подготовку к другим заплывам. Потому что тогда, в Бенидорме, я понял одну очень важную вещь о себе, которую, дожив до тридцати трех лет, до этого не знал.

Как выяснилось, я не умею сдаваться.

Самым мучительным в тренировках в проливе перед Ла-Маншем были, как ни странно, не сами тренировки. Да, было очень холодно. Да, была волна. Да, приходилось проплывать по десять километров каждый день – и так три недели. Но ко всему этому я был готов. Ради этого я и приехал за три недели до старта, это и была моя цель – привыкнуть к многочасовому плаванию в холодной морской воде.

Проблема оказалась совершенно неожиданной. Городской пляж Дувра – галечный, с острыми камнями. Обычно те, кто там тренируется, подходят в обуви к самой воде, затем разуваются и идут плавать, а обувь уносят помощники, чтобы ее не унесло приливом, как мой рюкзак. Но у меня помощников не было, я прилетел один. Поэтому обувь приходилось оставлять в рюкзаке, рюкзак прятать между камней, а к воде идти пару десятков метров, прихрамывая и ругаясь. Уже на третий день я изрезал ноги до крови.

На пляже был бетонный спуск в воду с железным поручнем. Это спуск местные почему-то называли non-slippery («нескользкий»). Это было откровенное издевательство, потому что спуск оброс водорослями, и в первый же день, когда я решил им воспользоваться, я поскользнулся и от души грохнулся на спину. Ситуацию усугубило то, что была суббота, по субботам на пляже занимается клуб местных пловцов, и поэтому феерическое падение стокилограммового мужика в гидрокостюме видела вся плавательная элита Дувра. Я, понятное дело, встал, сделал вид, что все так и было задумано, и это такие специальные казахские упражнения для быстрого плавания. Больше «нескользким» спуском я не пользовался – лучше уж было хромать и резать ноги, чем рисковать себе что-нибудь сломать перед самым стартом.