Очарованный - страница 7

С тяжелым грузом на сердце, Виктория спрыгнула на пол и покружила у ног Макса, мурлыча и облизывая себя, чтобы привлечь его внимание. Как не удивительно, он был слишком занят, заботясь о ней, что бы получить бессмысленный секс. Слишком занят, готовя для нее, и смягчая ее музыкой и светом свечей.

Ее утомленная душа с жадностью впитывала внимание.

Перемещение через вечность без партнера, брало свое. Она не могла встречаться с людьми, и она была изгнана из своего сообщества. Не было никого, кто бы ждал ее или беспокоился о ней.

У нее была полноценная работа, и ее успех был источником глубокой гордости, но часто ей хотелось свернуться в клубок на диване, рядом с мужчиной, который заботился бы о ней. Любил ее. Макс не был этим мужчиной, но он был первым из всех магов, посланных за ней, кто нашел время добиться ее. Часть ее ценила его усилия. Другая ее часть понимала, что у него были скрытые намерения.

И так, она добивалась его в ответ, она терлась о его мощные икры, с мягким, изысканным мурлыканьем.

Дорогой к поражению, таким образом, начинались отношения со всеми ее Охотниками. Она обещала им наслаждение с каждым касанием между их ног, ее феромоны наполняли воздух до тех пор, пока они не сходили с ума от желания иметь ее. Благодаря дару Дариуса, она могла изменять ее запах от запаха подчинения, до запаха плотских желаний, примитивного вызова нуждам Охотника - быть доминантом. Это было тоже самое, что размахивать красным плащом перед разъяренным быком.

- Это не так уж плохо, - Макс смягчил тон, что заставило ее изогнуться в удовольствие. - В подчинение тоже есть наслаждение.

Задетая тем, что он оставался таким абсолютно безучастным, Виктория побрела прочь, высоко подняв хвост и гордо держа голову.

Подчинение. Это не подходило для нее. Она была слишком волевой, слишком независимой, чтобы склониться перед мужскими требованиями. Дариус это знал. Он принял это, и ради нее он сделал исключение, чтобы они могли жить в гармонии.

Виктория перевоплотилась, и голой растянулась на диване. С его места на кухне, Максу было достаточно повернуться, и он смог бы увидеть ее. Его самообладание беспокоило ее, как беспокоил тихий ветерок его приказов, и стальная решимость в этих серых глазах. Он не был мужчиной, бегающим вокруг своего члена.

Она вздохнула, и стала ждать, когда он к ней подойдет. Ни один мужчина или маг не мог долго сопротивляться голой, лежащей и готовой женщине.

Тяжело оперевшись на столешницу, Макс посмотрел вниз на разделочную доску и выдохнул свое разочарование. В этот момент он не хотел ничего больше, чем показать прекрасной обнаженной женщине на диване, все, что он мог сделать с ней. Для нее. Это потребовало намного больше сдержанности, чем он обычно применял, чтобы не бросить нож в раковину и не заняться именно тем о чем он думал. Жесткий, тяжелый трах помог бы ей на время забыть печаль, которую он в ней чувствовал.

Его глаза закрылись, когда он сосредоточился на слабом намеке ее печали. Связь между Знакомыми и магами всегда начиналась с этой тоненькой нити осознания. Было рано, слишком рано для того чтобы между ними была связь, но она была. Пока ее было не достаточно, чтобы разглядеть причину ее несчастья, но Макс знал, это страдание было не новым. Это уже какое-то время терзало ее.

Как ни странно, сейчас эти глубокие познания о ней привлекали его. Больше чем ее красота. Вожделение, подстрекаемое нежностью, было новым ощущением для него, которое он медленно смаковал, словно он впервые пробовал на вкус прекрасное вино. Мягко и нежно оно подогревало его кровь, в точности как ликер.

Продолжая готовить, он задержался на ощущение своего котенка, поощряя связь, которую он использует, чтобы привести ее с края обратно в загон.

- Ужин готов, - через некоторое время выкрикнул он.

Виктория уставилась в потолок, раздумывая, как Макс мог быть таким равнодушным к ее наглому предложению секса. Раздраженная, она сказала:

- Я хочу есть здесь.

- Делай, как тебе нравиться, - легко ответил он. Она услышала, как от стола отодвинулся один из обеденных стульев, и секундой позже звон серебра об фарфор. Разинув рот, она приняла вертикальное положение.