Очень осенняя книга года Белой Металлической Крысы - страница 14

Петергоф, где только заработали фонтаны, которые очень долго реставрировали после войны, включая знаменитого Самсона, Царское Село и все остальные пригородные дворцы, с их парками и каскадами прудов, даже тогда, полвека назад, производили на детскую душу не менее потрясающее впечатление, чем сегодня на взрослого человека. Впрочем, тогда еще не было ни отреставрированной Янтарной комнаты, ни рвущихся к ней, как лосось на нерест, толп суеверных китайских туристов, недисциплинированных и совершенно не умеющих себя вести. Зато было небо, Нева и Финский залив – огромная для московского малыша морская гладь, по которой от Зимнего к Петергофу неслась «Ракета». Был крейсер «Аврора», первый военно-морской корабль, на котором удалось побывать, постояв у настоящего орудия. Серый, весь в броне, со стволами, он произвел колоссальное впечатление. Как и Артиллерийский музей – потрясающий, в темных залах которого можно было бродить вечно. Во времена Сердюкова его, помнится, сняли с армейского бюджета.

Нынешние эффективные менеджеры такие гады ядовитые, что никаких врагов-оккупантов стране с таким начальством уже не надо. Перестрелять бы их всех, да Первый не позволяет. Впрочем, и за то, что страна, пускай в нынешнем ограбленном и испохабленном состоянии, пока не вся распродана, спасибо. Могли всю уничтожить. Георгиевское наградное оружие они же не так давно утилизовали… Нет, все-таки не расстреливать. Вешать нужно, рубить головы наиболее отличившихся в реформах, модернизации и оптимизации гнать на костер. Публично, в назидание будущим поколениям. Поименно и пофамильно предать позору, конфисковать имущество, бежавших искать и находить, куда бы они ни спрятались. Без жалости и без исключения, поголовно. Хочет начальство национальную идею? Вот она ему, национальная идея. Справедливость в действии – да и бюджет пополнится. Они, которые эффективные, не о стране думают, они о своих задницах думают. Там, если начать пороть, на дыбу вздергивать и пятки припекать, столько денег в казну нарисуется…

Ну да это в будущем. А тогда по Неве шел лед с Ладожского озера, и это было потрясающе. В жизни такого на Москве-реке не было, чтобы громадные льдины шли к морю, сталкиваясь и ломаясь, потоком, между серыми гранитными набережными со сфинксами и обелисками. Медный всадник на огромном валуне, Екатерина, гордо стоящая за оградой в скверике, скульптуры Летнего сада, домик Петра – на удивление маленький, безо всякой помпезности, с низкими потолками, словно кукольный… Адмиралтейство с памятником Пржевальскому перед ним – еще одна игла шпиля, пронзающего светлое балтийское небо. Таблички насчет того, что «при артобстреле эта сторона улицы наиболее опасна», с войны. Полное отсутствие шансов остановить такси, как в Москве. Характерная примета Ленинграда тех лет, когда Романов то ли сдуру, то ли копируя Берлин разрешил им подбирать пассажиров только на остановках, которые, в отличие от Берлина, были черт знает как далеко друг от друга. Хоть ноги оттопчи, руку тянешь, тянешь – не останавливались. Наказывали их.

Ну и городские специалитеты, куда же без них… Только в Ленинграде продавались птифуры – крошечные пирожные на один укус. В «Норде», на Невском, где всегда была очередь, их на раз разбирали, но если очень-очень постараться… Особенное впечатление производили мини-эклеры с заварным кремом. Почему – Б-г весть. Ну и, конечно, торт «Аврора», кисленький, с клюквой и розовым изумительным кремом. В каждом городе было такое кондитерское чудо – или несколько. Львовские, волгоградские и одесские конфеты, киевские торты, московская «Прага»… Ими гордились, их везли в подарок, их давали в заказах к празднику – ветеранам, понемногу. Ну и, понятно, партийное и советское начальство их употребляло в любом объеме и в любое время года. Контролируемый дефицит… Туда и обратно ехали в «Красной стреле», в купе. Тоже потрясло. Бронза, красное дерево – не видел никогда таких поездов. Что надо в жизни ребенку для счастья? Толстенькому, маленькому, похожему на испуганного кролика… В жизни бы не поверил, что в результате получится то, что получилось. Ну, получилось же.